Гравюры И. Н. Павлова. 1886–1921

S :Ж 5 il I •/ и

L ) —

г

i

І ;

'

\

\

Г •

»

\

/

Г Р А В Ю Р ])І

нСЧошанЫ под наблюдением И. Н. П А В Л О Ь А ма с т е р ом Ii. И. МОРОЗОВЫМ.

ОблоЖка рисовано и гравировано И. Н. ПАІІЛОЬЫ/Ч

*

КАБИНЕТ ГРАВЮР ГОСУДАРСТВЕННОГО РУМЯНЦОВСКОГО МУЗЕЯ

ГРАВЮРЫ И. Н. ПА ВЛОВ А (1886-1921)

Г О С У Д А Р С Т 5 Е Н Н О Е

И З Д А Т Е Л Ь С Т В О ,

Москва,—1922,

Пе ч а т а е т с я по распоряжению Редакционной Комиссии Румянцовского музея.

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА 1ZÏ0Z-O

Гиз. № 2322.

[Р. Ц. Москва. № 5.)

Напеч. 5.0С0 экз.

1-я Образцовая тип , М. С. H. X., Пятницкая, 71.

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ и ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ

• • ГРАВЮР НА ДЕРЕВЕ, и НА ЛИНОЛЕУМЕ • • С 40 ОРИГИНАЛЬНЫМИ ГРАВЮРАМИ и 2 РЕПРОДУКЦИЯМИ СОСТАВЛЕНЫ В. Я. АДАРЮКОВЫЛУ

МОСКВА.—1922.

I ' I '

К № 2503.

ОтФА сз

ьУ^мжлц и^оссио

.

И В АН Н И К О Л А Е В И Ч ПАВЛОВ .

Суров и жестк стальпой резец,— Резец граверного искусства.,. Струговщиков.

Известно, что в прошлом русская жизнь так слагалась, что ни только не представляла благоприятных условий для развития таланта, но даже в ней как бы намеренно все велось к тому, чтобы погубить или заглушить всякое светлое проявление, всякую искру самобытности. В прошлом, чтобы выбиться па дорогу какому-нибудь, вышедшему из наро- да, таланту, у нас нужны были и беззаветная любовь к делу, и железная энергия, терпение и настойчивость, а главное, способность выдержать упорную борьбу со всеми житейскими невзгодами и трудностями. Не выдерживая этого тернистого пути, гибли тысячи молодых жизней, и только единицы из числа этих самородков-талантов, благодаря твердой воле, терпению и исключительной трудоспособности, пройдя путь, пол- ный трагизма, пробивались на дорогу. Нй одна отрасль в области искусства не представляет таких трудно- стей, не требует такой усидчивой и упорной работы, как гравировальное искусство. С другой стороны, ни один труд в области искусства в про- шлом не оплачивался так мизерно, как гравюра. Достаточно вспомнить, что даже профессора гравирования за доску, гравированную резцом, требующую целых месяцев упорной работы, получали от 50 до 100 ру- блей. Люди, выбиравшие себе специальностью гравюру, обрекали себя положительно на полуголодное существование. Известно, что в прошлом

у нас, в России, искусство вообще, а графическое в особенности, было официальной формой жизни совершенно для широких масс чуждого мира. В публике, вследствие незначительного развития вкуса к этому роду искусства, царило полное равнодушие, и этими условиями объясняется, почему у нас так мало художников-граверов по сравнению с Западом, где, например, словарь Beraldi о граверах XIX столетия состоит из 12 томов и сообщает сведения о тысячах представителей гравировального искусства. Еще те из граверов, которым судьба помогла устроиться в Дкадемип Художеств, могли себя считать счастливцами по отношению к тем глубоко несчастным, которым приходилось начать изучение этого трудного дела с „мальчиков", отданных в учение в какое-нибудь гравировальное Заведение. Всем известно, как в прошлом было обставлено это учение; это было сплошная „голгофа": беготня целыми днями по хозяйственным поручениям, постоянные побои за малейшую провинность, сплошное не- доедание, и на последнем месте, так сказать, между прочим—ученье; Вынести эту адскую жизнь и какие-либо знания из этой „науки" могли очень и очень немногие, исключительные, талантливые натуры, к числу которых принадлежит и Иван Николаевич Павлов, 35-летний юбилей художественной деятельности которого исполнился в настоящем году. Сын николаевского солдата, Иван Николаевич родился 5 марта 1872 года, в местечке Поповке, близ Каширы, Тульской губернии. Отец его из полковых кантонистов вышел в фельдшера, и, но выходе из военной службы, некоторое время служил фельдшером в местной тюрьме. ІІо неза- висящим от него обстоятельствам, он должен был оставить эту службу и в поисках за работой отправился в Москву, где случайно ему удалось получить место сторожа при строившемся храме Христа Спасителя с окладом в 11 руб. 90 коп. в месяц, на каковой он должен был содержать всю свою многочисленную семью; в целях увеличения бюджета, мать будущего гравера шила рубашки по 9 коп. за штуку и, работая день и ночь, успевала делать четыре рубашки в сутки. В то время в храме Христа Спасителя работали многие художники и иконописцы, и наш будущий гравер целыми часами смотрел на их работу, мечтая сделаться впоследствии художником. Предоставленный самому себе, маленький Па- влов рос бойким и шаловливым мальчиком, в котором рано развились сметливость и известная самостоятельность. Отец отдал его во 2-е город- ское училище, которое он через три года окончил с наградой, при чем особенно выделился по рисованию. Рисунки сына отец решил показать, работавшему в храме Христа Спасителя, художнику Сорокину, который их б

К № 364.

одобрил и советовал отдать сына в школу живописи. Но, чтобы учиться в школе, нужно было платить, а между тем семья Павлова состояла из 14 человек и никаких средств, кроме мизерного жалованья и случайных заработков, едва хватавших на хлеб, не было, а потому нельзя было и думать об определении сына в школу живописи, куда рвалась душа будущего гравера. Случай помог отцу Павлова определить сына в граверную ма- стерскую Рихау на пять лет на условиях более или менее прием- лемых: харчи хозяйские, только одежда и обувь отца, но по исте- чение 3 лет И. Н. мог уже зарабатывать сам на одежду и обувь. 1 августа 1883 года И. Н. был принят в мастерскую, при чем было обе- щано, что он будет проходить гравюру на дереве и меди, должен рабо- тать штампы печати, как обронную, так и рельефную работу, штампы для тиснения и гальванопластику. Все это, конечно, заинтересовало и увлекло бойкого мальчика, но мечта о рисовании и живописи его не покидала, и он надеялся, что, когда он окончит ученье у Рихау и будет уже „мастер", ему будет всего 16 лет и будет еще не поздно серьезно заняться живописью. Но первый год жизни в мастерской ушел на беготню по хозяйственным поручениям, и только на второй год дали инструмент тянуть линии, резать буквы, затем засадили вынимать белые места в гравюрах на дереве. Нечего и говорить, как печально велась эта «наука»: мастера никогда не объясняли ученикам, как надо работать, и ученики учились «с глаза», т.-е. смотрели и запоминали, как надо работать, и то, главным образом, вечерами, когда мастера работали сдельную работу. Кое-как научившись гравировать, И. Н. награвировал „Азбуку - кар- тинку" по рисункам И. Панова. Взяв несколько оттисков и получив одобрение от мастера, И. II. решил продать эту свою первую работу и обратился с этим предложением в лавку И. Д. Сытина. Вид маленького 1.2- летнего мальчугана с оттисками и досками показался Сытину подо- зрительным; будущий гравер со слезами на глазах уверял, что эта его работа, и с трудом убедил Сытина, который купил все 20 гравюр за I рубль. Эту „Азбуку" И. Д. Сытин печатал с 1884 до 1905 г., когда пожар уничтожил эти доски. Условия жизни „учеником" в мастерской Рихау были все - таки кошмарные: побои за малейшую провинность и оставление без обеда при постоянной беготне широко практиковались, и И. Н. не вы- держал этой жизни: пробыв 2 ! / 2 года, он решился покинуть ее; убежав из мастерской, он несколько дней бродил по Москве, боясь

показаться дома, но голод вынудил пойти к отцу с повинной и предло- жить ему отдать к опытному граверу для окончания учения. Отец отпра- вился к известному в то время граверу А. С. Янову, ученику Даугеля, работавшему в мастерской „Всемирной Иллюстрации", но последний на- значил за ученье 2500 руб. в год; само собой разумеется, такая плата являлась совершенно невозможной для отца Павлова. Нашелся другой гравер, Ф. П. Денисовский, согласившийся взять подучить И. П. на один год даром. Денисовский жил вдвоем со старушкой-матерью и других уче- ников не имел, и Павлов явился не учеником его, а скорее уже помощни- ком в работе, состоящей, главным образом, в гравировании прейс-кураи- тов фирмы „Пихлау и Брандт". Жизнь у Денисовского, по сравнению с мастерской Рихау, показалась Павлову раем. По истечении года упорной работы, увидав, что Павлов уже освоился с делом и видя в нем хорошего и талантливого гравера, Денисовский предложил ему жалованье 5 руб. в месяц. Эти условия И. П. нашел для себя обид- ными и, решив основать свою мастерскую, уговорил отца помочь ему ее оборудовать. Отец раздобыл денег, купил стол и несколько гипсов. И. П. взял к себе учеников: своих братьев, Павла и Александра, А. Д. ІІорху- нова и брата художника Максимова. Для преподавания рисования был приглашен специальный учитель—товарищ по городской школе И. Н. Павлова—Максимов, бывший в то время учеником в фигурном классе î/ чилища Живописи и Баяния. Занятия происходили целый день: с 8 часов до 4 ч., с перерывом на обед, резали по дереву, а с 4 ч. до 7, когда мог приходить из школы Максимов, рисовали с гипсов и натуры под его руководством. Было сделано объявление об открытии мастерской, и заказы посыпались со всех сторон, так что маленькая мастерская едва успевала с ними справляться. И. П. работал для „Ремесленной Газеты" Казначеева, для журнала „Судебные Драмы", календари, прейс-куранты и т. д., зарабатывая более 300 руб. в месяц. Его продолжало тянуть к занятиям живописью, и по воскресеньям при первой возможности он постоянно посещал Третьяковскую галлерею, где своими частыми посе- щениями обратил на себя внимание И. М. Третьякова. Восхищаясь картинами В. Е. Маковского, И. II. решил попробовать свои силы на исполнении трудной тоновой гравюры с одной из его кар- тин, для чего обратился к самому В. Е. Маковскому; последний указал ему на картину „В трактире", при чем советовал как можно ближе подойти к оригиналу, стараясь не только совершенно точно передать всю композицию картины, но и технику живописи; никаких технических ука-

заний по части самого гравирования Маковский дать Павлову не мог, ибо гравированием на дереве не занимался. С трепетом и благоговением И. Н. принялся за эту трудную работу, потребовавшую нескольких месяцев упорного труда. Результат получился блестящий. Маковский нашел ее очень удачной и тут же предложил И. Н. более трудную и более сложную картину „Крах банка". Это был своего рода экза- мен но гравированию; по массе лиц, на ней изображенных, и по труд- ности передачи их выражений, картина эта требовала большого уменья и труда. Над этой картиной Павлов проработал около года, и в 1890 г., окончив ее, понес в Училище Живописи и Ваяния, попав случайно на общий суд собравшихся там художников: В. Е. Маковского, Е. С. Соро- кина, Лебедева и Прянишникова. Успех был полный, гравюра единогласно была признана чрезвычайно близкой к оригиналу и особенно удачно была передана экспрессия лиц. Действительно, обе эти гравюры бесспорно обнаруживают талант и, глядя на них, нельзя сказать, что они были вы- полнены 18-летним юношей-самоучкой. Третьей гравюрой, гравированной И. 11. в том же году, была картина Архипова „Подруги"; автор ее так же, как В. Е. Маковский, остался очень доволен работой. Ободренный успехом, Павлов решил рискнуть послать все эти три работы в 1891 году на объявленный в С.-Петербурге конкурс по гравюре на дереве Обществом Поощрения Художеств. На конкурсе И. Н. Павлову была ирисуждена 1-я премия — 150 рублей, и гравюры эти были при- обретены журналом „Живописное Обозрение", приславшим приглашение Павлову работать в этом журнале. В. Е. Маковский настолько остался доволен работой Павлова, что рекомендовал его редакции „Всемирной Иллюстрации", для которой И. П. была награвирована гравюра „Рыбачки" с картины того же В. Е. Маковского. К крайнему изумлению Павлова, гравюра эта не была принята редакцией: гравировка была признана слишком своеобразной, „нарушавшей традиции журнала", как было ска- зано в полученном ответе Павловым. И. II. Павлов хорошо понимал, что ему еще нужно учиться, чтобы сделаться настоящим гравером, и учиться у В. В. Матэ, который в то время считался лучшим гравером на дереве в России, но для того, чтобы уехать в Петербург, необходимо было ликвидировать свою мастерскую, дававшую доход для содержания всей семьи Павлова. Эта борьба между призванием и долгом осложнялась еще тем, что отец Павлова решительно отказал сыну в выдаче паспорта. В конце концов призвание и известная ?

доля самостоятельности, свойственная характеру И. Н., взяли верх, и он решил ехать в Петербург учиться. С одним метрическим свидетельством и письмом П. М. Третьякова к И. Е. Репину, 19-летний Павлов поехал в Петербург, не имея там ни одной знакомой души. С трепетом и огромным волнением предстал Па- влов пред знаменитым художником. И. Е. Репин похвалил его работы, а когда Павлов показал ему забракованную редакцией „Всемирной Иллю- страции" гравюру „Рыбачки", Репин ему заметил: „Возьмите ее у них и ничего не трогайте, я сейчас дам вам письмо к моему другу В. В. Матр. Поезжайте к нему, он вас устроит, я буду следить за вашей работой". Знакомый уже с работами Павлова по конкурсу, В. В. Матр взял его к себе помощником, и одновременно Павлов поступил в школу технического рисования Штиглица вольнослушателем, так как поступить учеником, не имея стажа, не мог. В школу он поступил в орнаментно-гипсовый класс, а по специаль- ному классу гравюры—в класс Матр. В ртой школе Павлов пробыл 1 1 / 2 года. В. В. Матр, готовясь к выставке картин И. Е. Репина, получил от него исключительное право на гравирование его картин. Павлов работал на одной доске с Матр; кроме того у Матр работали в рто время еще два гравера: Троицкий и Глухов. И. Н. Павлов в разговоре с Матр ска- зал, что он не со всем хорошо справился, гравируя голову „запорожца" с картины Репина, на что Матр ему ответил, „что прежде, чем указы- вать, нужно попробовать самому". Вполне сознавая правильность ртого замечания, И. П. отправился к Репину и, взяв у него ртюд ртой головы, принялся за работу; окончив ее, он отнес на суд прежде всего Репина; последний долго сравнивал обе работы, Павлова и Матр, и отдал пред- почтение Павлову, сказав, что „молодость берет свое". Матр, рассмотрев оттиск, сказал Павлову: „Вам у меня больше нечего делать". Зтот ма- ленький инцидент повлек за собой охлаждение отношений между Матр и Павловым. Работая в качестве помощника, Павлов получал 25 руб. в месяц, всю рту сумму целиком он отправлял в Москву родным, а сам существовал на 17 руб. в месяц—стипендию, получаемую от школы Об- щества Поощрения Художеств, куда Павлов перешел из школы барона Штиглица. Необходимость дать образование своим братьям заставляла Па- влова много работать; своими гравюрами он" участвовал в „Живо- писном Обозрении", „Всемирной Иллюстрации", „Севере" и в „Ро- дине". И. Н. выписал из Москвы брата Павла, определил его в Дннен-

скую школу учиться, а вместе с этим и в ту же школу Общества По- ощрения Художеств. Сам И. Н. Павлов за свои работы получил целый ряд наград и премий на конкурсах: так, в 1891 году первую премию за жанр, в 1892 году первую дополнительную, в 1893 г. за гравюру с кар- тины Рубо (батальная) вторую, и первую за жанр. Затем малую серебряную медаль за „Боярыню" с картины Репина и большую серебряную ме- даль за „Швейцара" с картины Маковского. В 189і году две первых премии за гравюры с картин В. Е. Маковского: „Не пущу!" п „Поли- тики". В Обществе Поощрения Художеств был поднят вопрос о командирова- нии Павлова за границу, но, чуждый всякой рекламы и обладая прямым п самостоятельным характером, скромный работник, любивший беззаветно свое дело, И. П. Павлов не сумел во-время использовать свой успех и добиться этой командировки. Прежде, чем говорить о достоинствах и недостатках работ И. Н. Па- влова, надлежит сказать несколько слов о гравировании на дереве в Рос- сии вообще и о том, какой взгляд на работы граверов на дереве суще- ствовал у нас в то время, когда работал И. Н. Павлов, и какие требова- ния им предъявлялись. Ни одна отрасль графических искусств у нас так мало не раз- работана, как история нашей ксилографии. Еще о первом ее периоде, допетровском, мы имеем оценку работ как существовавших у нас в то время отдельных школ, так и отдельных граверов, в высоко та- лантливых трудах Д. А. Ровинского и В. В. Стасова, но дальнейший пе- риод XIX века) является совершенно не разработанным: мы не имеем ни полной истории этого периода, ни „Словаря граверов на дереве", ни далее простого перечня имен наших ксилографов. Вся библиография этого периода ограничивается двумя—-тремя журнальными статьями. До изобретения разного рода способов репродукций гравюра слуяшла единственным средством для популяризации художественных произведений в массах, являясь как бы глашатаем других искусств, но вместе с этим гравюра еще с XVI века на Западе имела значение, как самостоятельный и могущественный элемент творчества. F нас, на Руси, гравирование на дереве появилось одновременно с книгопечатанием исключительно лишь в виде иллюстраций для книг религиозного содержания. Когда гравюра на дереве пришла к нам в отечество, из нее не сумели и не нашли нуж- ным сделать того многостороннего применения, какое ей было дано на Западе. Подобно книгопечатанию, наша гравюра на дереве в течение почти двух столетий находилась иод ферулой нашей Церкви, которая, i l

преследуя узко-религиозные цели и смотря на всю светскую литературу, как на «бесовскую потеху», осуждаемую ею наравне со сквернословием, целым рядом положительных запрещении, стесняла всякое проявление свободного творчества. На народное художество не обращали никакого внимания, и потому оно не могло живительно и плодотворно влиять на монастырское и церковное искусство, которое с течением времени дошло до простого ремесла. „В продолжение 250 лет своего существования,— говорит Д. А. Ровинский,—гравирование на дереве в России не сделало видимых успехов ни в художественном, ни в техническом отношениях. За все это время у нас не было ни одного замечательного художника, ни одного действительно художественного произведения. При учреждении Академии Наук и Художеств, гравюра на дереве была оставлена за шта- том. Новых деревянных досок в этом учреждении не резали, а заставки резались при типографиях особым резчиком-мастером, который вырезал и пунсоны для типографских букв". В XIX веке гравирование на дереве, можно сказать, снова возникло на Западе в новой форме и с новыми приемами и получило огромное применение для иллюстрирования книг и журналов. F нас первый заговорил о пользе ксилографии академик И. X. Га- мель. В интересной речи в Академии Наук, сказанной им в 1834 году и напечатанной в том же году в „С.-Петербургских Ведомостях", он ука- зал на огромную пользу гравюры на дереве и на те усовершенствования в ксилографии, которые были сделаны английскими художниками, братьями Фомой и Джеконом Вьюнками. В издававшемся у нас „Детском Чтении" с 1833 года начали появляться получаемые из Лондона политипажи, сделанные для журнала „Penny Magazin". Развитие ксилографии па За- паде было связано сначала исключительно с иллюстрированными журна- лами, и двигателем ксилографии во Франции явился основанный в 1833 году „Magasin pi t toresque". В 1835 году француз Огюст Семен стал издавать в Москве „'Жи- вописное Обозрение", просуществовавшее недолго; для него он поль- зовался исключительно гравюрами из „Magasin pi t toresque". Первым за- мечательным гравером на дереве у нас явился К. К. Клодт, учившийся в Париже у известного Порре, куда он был командирован Академией Ху- дожеств при содействии Об-ва Поощрения Художеств. Клодт работал в „Иллюстрации" Кукольника, а при переходе этого журнала в 1847 году в руки Крашенникова и Крылова, под редакцией Башуцкого, последним была основана под управлением Клодта ксилографическая мастерская, из

которой вышел целый ряд талантливых ксилографов, как, например: Бер- нардский, Грейм, Гогенфельден, Кюи, Линк, Дунон, Дерикер, Ратке и будущая наша знаменитость, первый академик по гравированию Л. А. Серяков. К этому же времени должна быть отнесена деятельность баро- нов Майделя и Неттельгорста, хотя последний из ипх занимался гравиро- ванием, как дпллетант, но первый специально изучал гравирование у FH- цельмана в Берлине и в 1835 году открыл в Дерпте ксилографическую мастерскую; из числа его учеников надлежит назвать: Александра Берна, Калліт, Михельсона, который перебрался в Москву и, не найдя примене- ния своим знаниям, перешел на должность домашнего учителя, Августа Даугель, переехавшего в 1847 г. в Петербург и открывшего там свою мастерскую. Даугель был очень талантливый гравер, известный многими превосходными работами, среди которых особенно известен портрет Лю- тера, в котором он свободно подражал старинным гравюрам, не придер- живаясь строго оригинала. 40-е годы у нас являлись расцветом гравюры на дереве и осо- бенно книжной иллюстрации. Под сильным французским влиянием по- явился целый ряд чрезвычайно красивых изданий, в которых поражает удивительно красивая архитектурная конструкция страниц текста и рисунка, составлявшая с изящно расположенными виньетками п пре- красным шрифтом одно гармоничное целое. Громкую славу приобрел знаменитый Л. А. Серяков, являющийся у нас первым представителем тоновой гравюры на дереве. Он учился у Best et Leloir в Париже, и его работы украшали заграничные издания, как, например, тот >ke „Magasin pi t toresque" и „Histoire de France" Шар- тона (1859—1860). В 1868 г. им была основана в Петербурге мастерская, где главным помощником был А. И. Зубчанинов. Среди его многочислен- ных учеников особенно выделились: Кочетова, Стефани, Михальцева, Попова, А. А. Гаврилова (первая доска Серякова), Кубло, II. О. Бори- сов, И. И. Матюшин, Г. И. Грачев, Карл Крюгер, Я. Я. Яненко, Н. А. Браун, но самым талантливым из них был В. В. Матэ. В течение 30 лет Л. А. Серяков не знал себе соперников, и он являлся у нас един- ственным в своем роде по своей трудоспособности; лично им было исполнено до 500 гравюр, а в его мастерской 1000 гравюр, которые отмечались обыкновенно монограммами: „С. и К 0 ". Большую роль в истории гравюры на дереве у нас сыграло Общество Поощрения Худо- жеств, введя в своей рисовальной школе преподавание гравирования, учреждая конкурсы и особые денежные премии.

Из числа учеников Серякова звездой первой величины является В. В. Матэ, учившийся по окончании Академии Художеств у Паннема- кера в Париже и в 1894 году избранный профессором гравирования. С конца 60-х по 80-е годы работали: Барановский, Рашевскпй, Ольшев- ский, Шюблер, Флюгель, Брож, К. Вейерман и друг. В конце 60-х г.г. Гоппе, имя которого неразрывно связано с историей ксилографии в России, объединил всех ксилографов Петербурга в своей „Всемирной Иллюстрации". Заведывавший ксилографическими работами в этом журнале, Вейерман в течение нескольких лет вызвал из Лейпцига и Шттутгарта 12 помощников. Со смертью Гоппе в 1885 году роль „Всемирной Иллюстрации" перешла к другому журналу — „Ниве", которая явилась главной представительницей ксилографии у нас. К сожалению, в прошлом наша ксилография не проникла в народ, где она могла бы плодотворно и живительно сплотиться и слиться с соответствующим национальному вкусу производством лубочных карти- нок и таким образом получить вполне русский и вместе с тем художе- ственный характер. Даже возродившаяся в XIX веке гравюра на дереве не повлияла на наши лубочные картинки, которые по своему характеру и пошибу) продолжали составлять нечто совершенно отдельное и свое- образное в художественном мире. История гравюры на дереве в России еще ждет своего исследова- теля, но подобно тому, как на трех точках проводится плоскость, так на трех наших лучших граверах: Клодте, Серякове и Матэ, должна быть начертана будущая история нашей ксилографии за последние сто лет. С изобретением различных фото-механических способов воспроизведения репродукций, интерес к гравюре на дереве падает, особенно это вырази- лось прежде всего в отношении книжной иллюстрации, где гравюра на дереве заменяется фототипией, автотипией и цинкографией, как более дешевыми и простейшими способами воспроизведения репродукций, хотя теперь уже нет сомнения, что по глубине, силе и тонкости рисунка ника- кой фото-механический способ не превосходит резьбы на дереве для типографского печатания. С 80-х г.г. еще поддерживают у нас гравюру на дереве только иллю- стрированные журналы, при чем в этих журналах устанавливается совер- шенно определенный взгляд на ксилографические работы: от гравера требовалась совершенно безличная манера — фотографически точное воспроизведение картин, ничего лично своего, никакой „свободной" передачи не допускалось, даже малейшее отступление от раз установлен-

К № 2249.

ного трафарета встречало неудовольствие. Ярким примером такого отно- шения может служить следующий случай. Верещагин (Ташкентский) поставил условием, чтобы гравюры с его картин резал только Матэ. Работы последнего были слишком тонки для машин журнала „Нивы" , где они помещались, и издатель Маркс, при- выкший к ремесленному воспроизведению гравюр, говорил II. И. Гне- дичу: „Ваш-то товарищ но рублю берет за дюйм работы и только портит мне весь журнал! Грязные пятна вместо гравюр, а я ничего не могу сделать, так как Верещагин очен доволен". Таковы были взгляды и традиции для наших ксилографов в то время, когда пришлось работать И. Н. Павлову, и при борьбе за существование, ничего не оставалось, как отвечать требованиям рынка. Габоты граверов на дереве у нас всегда как-то оставались в тени, со- вершенно сводились на-нет. Даже в оглавлениях журналов не находили нужным указывать имена граверов, ограничиваясь именами только художников. И начале 90-х годов из числа пллюстированных журналов, помещав- ших гравюры на дереве, первенствующую роль играла „Нива", п попасть в число тех немногих граверов, которые в ней работали, было очень не легко. И. Н. Павлову это удалось только благодаря исключительной его настойчивости. Попав в число работников этого журнала, И. Н. Павлов предложил его издателю Марксу выпустить специальный нумер, посвя- щенный картинам В. Е. Маковского, и в 1895 году вышел № 4-6, заклю- чавший в себе 20 гравюр работы И. II. Павлова с картин этого художника. В № 21 той же „Нпвы" за 1895 г. И. Э- Грабарь писал по поводу выставки печатного дела: „Что касается гравюры на дереве, то она в России находится в довольно первобытном еще состоянии и, если не считать стоящего особняком В. В. Матэ, мало у нас граверов, которые могли бы потягаться с мастерами в этой области на Западе. Лучшей русской гравюрой, выставленной тут, надо считать гравюру с „Запорож- цев" г. Репина и „Графа Толстого в его рабочем кабинете" с картины того же художника. Гравюры чрезвычайно точно передают манеру худож- ника. Так же близко, если не ближе, сумел передать манеру В. Е. Ма- ковского г. Павлов , выставивший исключительно гравюры с произведений Этого художника. Он, новпдимому, чрезвычайно основательно и добросовестно изучил г. Маковского, и действительно, между его гравюрами есть такие, которые смело могут быть поставлены на-ряду с многими иностранными.

Лучшая из них „Христос", которую читатели, вероятно, помнят: она напечатана в прошлом году в „Ниве". И. Н. Павлов, действительно, до тонкости изучил В. Е. Маков- ского и бесподобно передал не только манеру художника, но даже технику его живописи. За время с 1891 г. по 1898 г. им было награвировано около 70 картин этого художника, при чем некото- рые из них, как, например, „Деспот семьи", „Первый фрак" и превосходные по тонкости передачи: „Не пущу!", „Политики", „Швейцар" и „Христос" были им гравированы по два раза. Все эти гравюры были помещены: в „Художнике", „Севере", „Всемирной Иллю- страции", „Године", „Живописном Обозрении" и, главным образом, в „Ниве". Издатель этого журнала Маркс настолько был доволен работами И. II. Павлова, что хотел его командировать за границу с окладом 2000 руб. золотом в год и с обязательством доставлять гравюры исключи- тельно для „Нивы"; к сожалению, болезнь И. П. и другие семейные обстоятельства не дали возможности состояться этой командировке. В школе Общества Поощрения Художеств преподавал гравирование на дереве Гогенфельден, у которого учился И. П. Павлов. Этот гравер начал свою деятельность в 1858—1860 г. г. в юмористических листах „Весельчак" -и „Гудок", затем работал в Іілюшаровской „Библиотеке путешествий", в Баумановской „Иллюстрации" и др. изданиях. В 90-х годах за старостью он должен был оставить преподавание, и его место было предложено И. Н. Павлову. На первую же его лекцию явился директор школы Е. Ä. Сабанеев и стал давать наставления и директивы. Прямой и по своему времени свободомыслящий, И. П. Павлов был возмущен таким обращением и сразу стал в оппозицию. Борьба была, конечно, далеко неравная, и И. П. Павлов должен был лишиться преподавания, при чем этот кон- фликт был одной из главных причин, почему не состоялась команди- ровка его за границу от Общества Поощрения Художеств. В это время отец Павлова лишплся места, И. П. перевез в Петербург всю свою многочисленную семью и для ее поддержки должен был много и усиленно работать. Но И. П. обладал положительно исключительной трудоспособ- ностью. Достаточно сказать, что к 1901 году, т.-е. за первые 15 лет своей деятельности, им было исполнено 695 гравюр на дереве. Цифра эта, по сравнению с количеством работ наших ксилографов, положительно рекорд- ная. Из всей этой огромной массы только 17 гравюр были исполнены им в 1895 году вместе с Мультановским,

Работы И. H. Павлова попрежнему отмечаются наградами и преми- ями: так, в 1895 году на выставке печатного дела за гравюру с картины В. Е. Маковского „Толкучий рынок в Москве" он был удостоен высшей награды—серебряной медали. В 1899 году за превосходно исполненную гравюру с картины И. С. Козакова „Е сапожника" он получил первую премию и, наконец, в 1911 г. Общество Поощрения Художеств присудило ему также первую премию за оригинальную гравюру „Еголки Москвы". К концу 1903 года у нас наступил положительный кризис для кси- лографов; все иллюстрированные журналы перешли на цинкографию, и граверам пришлось заняться разгравированпем цинковых клише. Нужда заставляла работать. И. Н. Павлов должен был некоторое время также исполнять эту скучную работу, но и в ней он оставался верен гравюре на дереве: оставляя в цинковом клише только то, что было выгодно оставить, остальное загравировывал ксилографической манерой. Из числа этих работ им было исполнено несколько портретов для Демчииского и „Калевалу" по рисункам Н. Живаго. Фанатично любя гравюру на дереве и будучи твердо уверен, что она не может окончательно умереть, а только несколько видоизменить свою задачу и, вместе с тем еще больше повысить свои технические требования, И. Н. Павлов, несмотря на весьма выгодные с материальной стороны предложения, не согласился изменить своему призванию и, не находя себе работы в Петербурге, решил перебраться в родную Москву, где у издателей Ä. Д. Ступина и И. Д. Сытина он рассчитывал найти себе работу. 1903 годом окончивается первый „петербургский" период деятель- ности И. Н. Павлова, за который им было исполнено с 1891 г. 393 гравюры на дереве с картин, главным образом, русских художников и преимущественно жанристов, т.-е. наиболее трудных для их передачи. Все работы этого „петербургского" периода деятельности гравера имеют одну общую характеристичную черту: в них гравер старался как можно меньше вносить своего „я"; добросовестно изучая каждого худож- ника, гравер ставил себе задачей фотографически точно передать инди- видуальные особенности художника, его манеру и технику; именно такое выполнение и отвечало требованиям рынка того времени. Нельзя не признать, что при огромном мастерстве владения резном, И. П. Павлов достиг блестящих результатов. С 1904 г. по 1909 г. И. 11. Павлов исполняет огромное количество (1384) мелких гравюр для различных изданий т-ва И. Д. Сытина и А. Д. Стунина, а также принимает участие своими работами в таких изданиях,

2

Гравюры И. Н. Павлова,

17

как H. К. Шильдер „Александр 1". После пожара у т-ва Сытина в 1905 году, когда все доски сгорели, И. П. пришлось их восстанавливать. В 1909 году И. Н. был приглашен преподавателем гравюры на дереве в Строгоповское училище, где усиленно работал вместе с основа- телем графической мастерской С. С. Голоушевым вплоть до войны 1914 года. Одновременно Павлов был приглашен на службу в типографию т-ва И. Д. Сытина гравером. В 1909 году И. П. Павлов познакомился с гравированием на лино- леуме, и с этого года начинают появляться многочисленные его гра- вюры на линолеуме, при чем ему принадлежит большая роль в деле популяризации у нас этого материала. Вместе с С. С. Голоушевым И. П. Павлов подробно разработал техническую сторону линолеумноіі гра- вюры, поставив перед ней задачи художественной гравюры на дереве. И. Н. Павлов горячо увлекся этим новым, гибким и послушным мате- риалом и внес много усовершенствований в новое дело. Между прочим он стал с большим художественным вкусом применять линолеум для тиснения на тканях и перешел от олифных красок к корпусным, прият- ным своей матовой поверхностью и сдержанной густотой тона. И. Н. Павлову, принадлежит у нас и первое применение печатания гравюр на линолеуме в широком масштабе: именно, по его предложению т-во И. Д. Сытина в 1916 году выпустило календарь-альманах „Царь-Колокол" с 12 видами Москвы на линолеуме в красках работы И. Н. и со статьей Сергея Глаголя „Стареющая Москва" в количестве 20.000 экземпляров, ï/cnex этого издания был огромный: оно разошлось в несколько дней, тогда как прежние издания этого же календаря расходились очень туго. Гпорным трудом И. П. Павлов настойчиво добивался все больших и больших эффектов в своих гравюрах на линолеуме, и с течением вре- мени он достиг того, что получил приятный и ровный тон, Ii некоторые из его особенно удачных гравюр положительно с трудом отличаются от подлинных цветных гравюр, резаных на дереве. С 1909г. по 1915г. И. II. Павловым напечатано 84 цветных обложки для книг в изданиях А. Д. Ступина и т-ва И. Д. Сытина. Любя родную Москву, И. II. Павлов начал разыскивать и собирать рисунки и фотографии былой „уходящей" Москвы и поставил себе за- дачей сохранить в репродукциях своих гравюр былую красоту старинных архитектурных крупных и мелких памятников. Известно, что Москва за последние 50 лет сильно изменилась в своей архитектуре: началось тяготение к новому стилю, пришедшему к

00 00 M (N % M

нам из Нового Света. С новыми архитектурными вкусами боролась более чуткая часть художников-строителей, и одни из них пытались воз- родить в новых формах стиль александровских времен, тогда как другие возводили постройки в духе допетровской старины. И повсюду Москва меняла свой вид. Сохранить старинные уголки, доживающие свои послед- ние дни, эти особняки александровского ампира, старинные церковки с их крылечками и колокольнями, эти „дворики", все эти драгоценные реликвии старины, воспроизвести их добросовестно, без всяких хитро- сплетений и отсебятины н поставил себе задачей И. 11. Павлов. На эту тему в течение шести лет, с 1914 по 1920 год, И. 11. Павлов вы- пустил, помимо отдельных листов, целую серию альбомов: „Еходящая Русь", „входящая Москва", „Старая провинция", „Московские дворики", „Еголки Москвы", „Старая Москва", кроме этого им был выпущен альбом „Останкино". Во всех этих гравюрах И. II. Павлов живописует „Еходящую Мо- скву": церкви, сады, очарование приземистых деревянных построек, крепких старинных амбаров, главы церквей, рисующиеся сквозь ветви старых садов, глухую прелесть доживающей свой век провинции. В этих гра- вюрах И. Н. Павлов выказал свое огромное мастерство во владении резцом, уверенную руку и острый глаз. В некоторых же, особенно удач- ных гравюрах с большим вкусом расположены цветные пятна и выбраны тона. К числу таких в сюите „Еходящей Москвы" относятся: „Мамоновский павильон", „Донской монастырь", „Георгиевский монастырь", „Особняк Леонтьевых". Некоторые листы в сюите „Старая провинция" отличаются уверенностью обработки, изумляют усидчивой тщательностью отделки, как, например: „Терем Олега в Рязани", „Торговая площадь в Торжке", листы Павлова Посада, „Нижний-Новгород", „Рынок" и „Застава" в Касимове. Но, с другой стороны, есть листы более слабые как по тонам, так и даже чисто в графическом отношении, как, например: „Кирилловский собор в Рязани", „Церковь Косьмы и Дампана в Муроме" и „Вход в древний монастырь" в том же Муроме. В некоторых гравюрах недостает изящества и легкости, хотя грубоватость отчасти искупается умелым, твердым рисунком и удачной схематизацией архитектурных очертаний. К числу недостатков должна быть отнесена некоторая модернизация линий облаков и куп деревьев. В деталях Останкинского дворца И. 11. Павлов добился до известной степени непринужденной мягкости исполне- ния и некоторой поэтичности.

Как общая характеристика всех этих многочисленных гравюр И. Н. Павлова второго „московского" периода его деятельности, можно сказать, что за точным воспроизведением старины в этих гравюрах чувствуется, помимо трудолюбивой техничности и мастерства, некоторое фотографи- ческое восприятие в основе работ, хотя бездушное ремесло фотографии отчасти облагорожено и смягчено искусством резца. Во всяком случае у этих гравюр есть одно исключительное достоинство—их документальность, и гравюры эти будут иметь значение подлинных археологических доку- ментов, il это зафикеирование московских старинных памятников составляет несомненную заслугу И. П. Павлова. И. И. Павлову принадлежит честь изобретения у нас печатания акварельными красками так называемая им „акватипия". И. 11. Павлов поставил себе задачу, каким способом заменить машинным печатанием часто применяемое раскрашивание гравюр от руки. Он начал изыскивать тот материал, который надо было добавить й акварельной краске, чтобы из этой смеси получить на линолеуме оттиск. Путем целого ряда опытов ему удалось образовать такой состав, кото- рый давал превосходные отпечатки, производящие полную иллюзию акварельного рисунка. „Акватипия" давала огромное количество совер- шенно одинаковых отпечатков. Это изобретение было сделано И. Н. Павловым в 1915 году. По свойственной ему скромности и полному неумению широко его рекла- мировать, оно прошло р нас почти совершенно не замеченным. В числе крупных работ И. Н. Павлова последнего времени надлежит указать на издание, выпущенное им в настоящем году: „Книжные знаки в гравюрах на дереве Ивана Павлова". Это издание, напечатанное на ручном станке, заключает в себе 34 книжных знака, исполненные со свойствен- ным И. 11. Павловым мастерством, с собственных рисунков. Несмотря на то, что книжный знак в России существует более 220 лет, в прошлом русские художники и граверы почти совсем им не инте- ресовались, считая, очевидно, для себя унизительным заниматься их ком- пановкой и гравированием, так как только этим можно объяснить, что за все время до 1902 года нельзя насчитать более одного десятка книжных знаков, гравированных нашими граверами. Другой причиной, конечно, служит та скромная роль, которую в прошлом играла у нас книга. Только с 1902 года, с момента появления на свет трудов о книжных знаках В. А. Верещагина и Е. Г. Иваска, русские художники и граверы обратили, наконец, па них внимание. Но в числе их у нас нет ни

2357-

одного, который исполнил бы такое их количество, как И. Н. Павлов. Настоящее издание является у нас первым опытом такого рода трудов в противоположность Западу, где немало таких изданий, так как там существует целый ряд художников, специально посвятивших себя этой отрасли искусства. В 1917 году И. Н. Павлов был избран профессором гравирования Высших Московских Художественных мастерских, образовавшихся из бывшего Строгоновского училища, а в 1918 году он вместе с С. В. Гера- симовым преобразовал бывшую школу т - в а И. Д. Сытина в Государ- ственную Художественную Мастерскую печатного дела, где и руководит до настоящего времени гравированием. Обладая огромным опытом п мастерством и зная все тонкости техники гравирования на дереве, И. Н. Павлов является чрезвычайно ценным руководителем этого дела. Помимо этого И. Н. Павлов обучал гравированию на дереве и некоторых худож- ников, как, например: проф. Н. А. Шевердяева, проф. Н. И. Писка- рева, А. И. Кравченко, проф. А. А. Сидорова, В. И. Соколова, А. Г. Якименко п др. В настоящем году исполнилось 35-летие деятельности И. П. Павлова, как гравера исключительно по дереву. За это время им было исполнено свыше 2735 гравюр,—цифра для русского гравера совершенно исключи- тельная; ни один пз наших самых плодовитых граверов за всю свою жизнь не исполнил и половины этой почтенной цифры, только у иностранных граверов и литографов мы можем встретить подобное количество работ. В лице И. Н. Павлова мы имеем исключительный у нас прпмер как трудоспособности, так и фанатичной любви и преданности своему делу. Да все время своей многолетней деятельности И. Н. Павлов твердо п прямо шел по раз намеченному пути, не уклоняясь в сторону и оста- ваясь неизменно верным гравером на дереве. Взяв в руки резец в то время, когда гравюра на дереве была популярным способом репродукции, он не выпустил его из рук, и в те неблагоприятные годы, когда фото-механиче- ские способы почти совершенно вытеснили старинное мастерство, пере- неся со стойкостью фанатика годы гонения, он дожил до нового воз- рождения гравюры. Да эти долгие годы скромный и честный труженик, вынужденный отдавать борьбе за существование большую часть времени, никому неведомый, кроме тесного кружка специалистов, И. Н. Павлов неуклонно шел к совершенству и достпг изумительного мастерства. К сожалению, жизнь И. Н. Павлова так сложилась, что не дала возможности развиться в нем индивидуальному творчеству, но у многих наших граверов,

очень часто обладающих богатством замысла, именно нехватает того, чем так богат И. Н. Павлов: гибкостью руки, зоркостью глаза, большим мастер- ством и исключительной трудоспособностью. И если слава И. Н. Павлова не велика по лаврам, зато высока по духу. Она чужда материального расчета, она не бьет на мишурный эффект и дешевую популярность, она находит отзыв только в сердцах настоящих ценителей. В. Адарюков.

К № 2367.

1886 г. 1—10. Десять гравюр на дереве в „Ремесленной Газете". 11—31. Двадцать гравюр на дереве в журнале „Судебные Драмы". 1887 г. 32—130. 98 гравюр на дереве, изображающих чертежи в издании „Спра- вочная книжка для механиков. Мальцева". 131—200. 75 гравюр на дереве, в издании M. II. Варавы: „Ботаника". 207—221. 15 гравюр на дереве в издании профессора В. А. Тихомирова „Фармакология". 222—237. 16 гравюр на дереве по рисункам М. К. Лебедева в издании И. Д. Сытина „Всеобщий календарь".

1888 Г. Гравюры на дереве в „Ремесленной Газете":

238. Сапоги для прогулки на меху. № 2. 239. Керосиновая лампа Chanuo'ra. № 2.

240. ï/ ипверсалыіая машина для перемешивания. № 3. 241. Американские новинки в области механических изделий. 242. Карманный фотографический аппарат. № 5. 243. Машина для резания жести. № 5. 244. Машпны для фабрикации сигар. № 7. 245. Пресс для фруктов. № 9. 246. Новая вальцовая машинка для сапожников. № 10.

247. Фрезер для свинцовых труб. № 15. 278. Прибор для рисования стоя. № 16. 249. Приспособление, предохраняющее от падения за окно. № 17. 250. Ручная спасательная лестница В. Блока. № 21. 251. Спиртовая кухня. № 22. 252. Регулируемый спиртовой нагреватель. № 26. 253. Подставка для бочек. № 27. 254. Портрет Георга Генри Карлисса. 255. Прибор для производства газолинового газа. № 32. 256. Патентованный инструмент Мейфарта для срезывания спаржи. № 34. 257. Прибор для испытания коровьего масла. № 36. 258. Копировальные прессы. .Als 40. 259. Патентованная детская швейная машина. № 44. 260. Механические приспособления для игры на фортепиано, пианино и т. п. инструментах. № 50. 261—277. 16 гравюр на дереве по рисункам К. В. Лебедева в издании И. Д. Сытина „Всеобщий календарь". 1889 г. 278—290. 12 гравюр на дереве по рисункам К. В. Лебедева в издании И. Д. Сытина „Всеобщий календарь".

1890 г. Гравюры на дереве в журнале „Наука и Жизнь".

291. Заглавная виньетка для журнала. 292. Аппарат для составления белого цвета. № 1, стр. 9. 293. Томат король ранних. № 2, стр. 28. 294. Полевой латук. № 3, стр. 36. 295. Портрет С. II. Боткина. № 3, стр. 41. 296. Вышибание дна бутылки. № 5, стр. 65. 297. Портрет Генри Станлей. № 5, стр. 73. 298. Опыты Элпгу Томсона. № 6, стр. 88. 299. Портрет M. II. Анненкова. № 7, стр. 97. 300. Фонограф Эдиссона. № 8, стр. 113. 301. Звукозаппсыватель Эдиссона. № 8, стр. 114. 302. Портрет инженера Густава Эйфеля. № 11, стр. 161.

303. Замечательная панагия в ризнице Троице-Сергпевой Лавры. № 12 стр. 184. 304. Оригинальный способ поднятия воды. № 12, стр. 185. 305. Необычайная радуга. № 14, стр. 209, 306. Решение задач 10 (М. Фридмана). № 14, стр. 223.

307. Шляпа-зонтик. № 15, стр. 225. 308. Велосипед-экипаж. № 15, стр. 236. .309. Решение задачи 11 (А. Серебрякова) № 15, стр. 238. 310. Скорпион. № 16, стр. 245.

311. Портрет А. О. Ковалевского. № 19, стр. 289. 312. Электрическая канализация. № 20, стр. 305. 313. Бомба г. Силаса. № 24, стр. 371. 314. Глиняная трубка, заменяющая „Сегнерово колесо". № 24, стр. 376. 315. Портрет Л. С. Ценковского. № 27, стр. 417. 316. Эппфитные растения. № 27, стр. 425. 317. Пособия для учащихся. № 28, стр. 433. 318. Портрет В. Я. Буняковского. № 29, стр. 419. 319. Лестница для рыб. № 30, стр. 465. 320. Паровой экипаж системы Диона, Бутана и Тфепарду. № 31, стр. 481. 321. Кипячение воды в бумажной коробке. № 31, стр. 492.

322. Спасательный плот Эдварса. № 33, стр. 513. 323. Портрет Фердинанда Лесепса. № 33, стр. 521. 324 Фокус с кинжалом или шилом. № 33, стр. 524. 325. Портрет Д. И. Менделеева. № 35, стр. 552. 326. Примула Обконика. № 35, стр. 557. 327. Портрет Ф. А. Бредихина. № 36, стр. 567. 328. Портрет Ю. 10. Юнкера. № 37, стр. 577. 329. Портрет П. В. Склифасовского. № 38, стр. 601. 330. Электрическая удочка. № 38, стр. 604. 331. Портрет Лудовика Пастера. № 40, стр. 625.

332. Аксолотль. JMS 40, стр. 633. 333. Амблистома. № 40, стр. 633. 334. Электро-реостат. № 40, стр. 636.

335. Портрет В. Л. Грубера. № 41, стр. 641. 336. Портрет В. Ф. Грубе. № 43, стр. 673. 337. Часовня в тисовом дереве. № 48, стр. 676. 338. Двухголовый бык. № 43, стр. 681. 339. Гравирование на яйцах. № 45, стр. 705.

340. Портрет A. M. Бутлерова. № 46, стр. 724. 341. Кодонофон. № 47, стр. 748. 342. Triceratiiim Favas. № 47, стр. 773. 343. Гигантский глобус. № 51, стр. 808. 344. Американская забава. № 5 1 , стр. 809.

345. Тигли, в которых получены искусственные рубины, № 52, стр. 824. 346—362. 16 гравюр в издании И. Д. Сытина „Всеобщий календарь".

1891 г. 363. „Крах банка". Картина В. Е. Маковского, Москва 91.

Удостоена первой премии Обществом Поощрения Художеств. (23,5X38. ) ^

364. „В трактире". Картина В. Е. Маковского.

Удостоена первой премии Обществом Поощрения Художеств. (15X11,5.) 365. „Этюд". Рисунок В. Е. Маковского.—Гравюра И. Павлова. „Художник" № 5. ( 15X4 , 5 . ) 366. „Женская головка". Картина К. Е. Маковского, гравюра И. Павлова. Гравюра удостоена премии от Императорского Общества Поощрения Художеств. „Художник" № 9. (22 X 17.) 1892 г. 367. „Подруги". С картины А. Е. Архипова. Гравировал И. Павлов. „Север" № 2. Удостоена первой премии от Императорского Общества Поощрения Художеств. (24 X 31.) 368. „В хате". Картина В. Е. Маковского. Ив. Павлов. „Север" № 43. (25 X П. ) 369. „Погас последний луч надежды". Оригинальный рисунок Ф. Каза минского. „Север" № 38. (24,5 X 16,5.)

К № 2395.

•

.

370. „Ночлежники на Хитровом рынке в Москве". Картпна В. Е. Маков- ского. „Север" № 50. (17 X 23.) 371. Голова Медузы. С гипса. (7 X 7.) " 372. Голова Зепеса. С гипса (6 X 4.) 1893 г. 373. „Домашний тиран". С картины профессора В. Маковского. — Ив. Павлов. „Север" № 46. ( 16 , 5X24 . ) 374. „Ярмарка в Малороссии". С картины профессора В. Е. Маковского.— Ив. Павлов. „Север" ЛЬ 46. ( 13X17 . ) 375. „В корчме". С картины профессора В. Е. Маковского.—И. Павлов. „Север" ЛЬ 46 и „Север" 1900 г. № 24. ( 1 3X1 7 . ) 376. „Швейцар". С картины профессора В. Е. Маковского.—Грав. Павлов. „Север" № 46. Большая серебряная медаль от Императорского Общества Поощрения Художеств. ( 19X15 . ) 377. „В далекий путь". Картина К. Иынеева. „Север" № 47. (23 X 16,5.) 378. „Наем прислуги". С картины В. Е. Маковского. „Живописное Обозрение" ЛЬ 40. (20 X 29.) 379. „Боярыня" . Оригинальный рисунок профессора И. Е. Репина, грав. Ив. Павлова. Гравюра удостоена серебряной медали на экзамене Императорского Общества Поощрения Художеств. „Нива" ЛЬ .10. (36 X 26.)

380. „Рыбачки". Картина профессора В. Е. Маковского. С фотографии гравировал И. Н. Павлов. „Всемирная Иллюстрация" № 1272. ( 21X34 . ) 381— 401. 20 гравюр по рисункам К. В. Лебедева и 3- ІІичугина в издании И. Д. Сытина „Всеобщий календарь". 402. „Этюд". В. Маковского. „Север" № 2. (16 , 5X11 . ) 403. „Иконописец". Картина В. Маковского. „Север" № 21. ( 26X17 . ) 404. „Малороссиянка". Этюд В. Пчелина. „Север" № 33. (16,5X15. ) 405. Портрет д. т. с. барона А. ГІ. Мор енгейма, русского посла в Париже. „Север" № 43. Выш. 10 сан. 406. Портрет знаменитого геометра II. И. Лобачевского. п Север" № 43. Выш. 9 сан. 407. „Из истории Нижегородского драгунского полка. Битва под Елиса- ветполем. Атака нижегородцев". Картина Рубо. „Север" № 43 . Вторая премия на конкурсе Императорского Общества Поощрения 1894 г- 408. „Не пущу!" Картина В. Е. Маковского.—Гравюра И. П. Павлова. Удостоенная первой премии от Императорского Общества Поощрения Художеств. „Всемирная Иллюстрация" № 1311. (19 X 24.) 409. „Светло Христово Воскресение. Христосование Царя Михаила Феодо- ровича с боярами в Успенском соборе". Оригинальный рисунок А. Рябушкина. „Всемирная Иллюстрация" J\î 1316. (30 X 48.) Художеств. (25 X 36.)

К № 2409.

409а. С картины В. Е. Маковского: „С праздником". (17 X 14,5.) 410. „Е ворот Калязпнекого монастыря". Картина В. LI. Павлова. „Всемирная Иллюстрация" ЛЬ 1327. (24 X 28,5.) 411. „Первый фрак". Картина В. Е. Маковского. „Всемирная Иллюстрация" ЛЬ 1350. (23,5 X 29.) 412. „Голубятник". Картина К. Высоцкого. „Север" ЛЬ 3. ( 1 5 X 1 1 . ) 413. „В ресторане". Картина В. Е. Маковского.—И. Павлов. „Север" ЛЬ 9. ( 25X17 , 5 . ) 414. „Политики". Картина профессора В.Е.Маковского. Грав. И. Павлова. Удостоенная первой премии Императорского Общества Поощрения Художеств. „Север" ЛЬ 10. (25 X 18.) 415. „ІІриидите ко Мне вси труждающпеся п обремененнип п Аз покою вы". . . С картины профессора В. Е. Маковского. „Север" ЛЬ 16. (35 X 20.) 416. „Опять на родине". С картины И. Рыбакова. Гравировал И. Павлов. „Север" ЛЬ 39. ( 16 , 5X15 . ) 417. „Профессор живописи Константин Егорович Маковский". (По поводу 25-летия получения им звания профессора живописи.) Грави- ровал Павлов. „Север" № 40. (20 X 17.) 418. „Е мирового". С картины профессора В. Е. Маковского. Гравировал И. Павлов. „Север" № 41. ( 18X25 . ) 419. „Свекор". С картины профессора В. Е. Маковского. Гравировал Павлов. „Север" № 42. (24,5 X 17.)