TATLIN NEWS #77

Я, наверное, окажусь радикальным, а может, наоборот, очень консервативным, но без рисунка, по моему глубокому убеждению, художника нет

«Разрез атлантики», 2010. Бумага, смешанная техника, 57 х 227 см

острова «растворить» в пространстве? – Именно так оно и происходит. В этом смысле рисунок явление чрезвычайно мо- тивированное. По нему будут судить и о ле- генде, и по нему же эту легенду можно вос- создать. Касательно моей легенды, то на этой выставке я покажу много станковых рисун- ков, сделанных на старых морских картах. На- чалось это очень давно и, само собой, поч- ти случайно. Когда я начинал это рисование на морских картах, я даже и не думал об этом, ни о какой концепции и речи не было. Я про- сто был в  рейсе, и эти карты были единствен- но доступным материалом. Бумаги не было, я попросил их у капитана. И в дальнейшем я с ними не расставался, в них многое, что вы- ходит за пределы узкоприкладного значения. Это целый мир. Ведь карта – это тоже начер- тание. Это колоссальный коллективный труд. И рисуя поверх карты, я присутствую как бы в этом едином процессе. – В «Майе. Потерянный остров» вы очер- тания острова, наоборот, стирали с карты и вновь воссоздавали его топографию ла- зерными лучами-линиями. В этом просма- триваются и артистический жест, и некая художественная навигация в пространствах, вами хорошо освоенных, излюбленных. Это одна из принципиальных составляющих вашей легенды? – Да, этим я очень давно занимаюсь, и по- добного рода навигация для меня не пустые слова. Человек делает то, что любит, и рису- ет то, что любит. И слава Богу! Я всегда любил море, корабли, карты. Ведь с теми же картами

ние, отношение к ней, отход от нее. Именно рисунок своими очертаниями оказывается уводящим из мира реального, объективного в мир авторского видения. Способность мыс- лить синтетически, цельно, мыслить линией – это и есть то самое, что превращает обычного человека в художника. Именно художник спо- собен преодолеть привязку к реальности, яв- ляя ее отпечаток, след, являющийся уже фак- том искусства. В этом смысле меня всю жизнь сопровождает некий опыт рисования, моего активного взаимоотношения с реальностью. И когда это происходит, я могу на этих очерта- ниях, на этих иероглифах, следах реальности строить все, что угодно: инсталляции, огром- ные объекты и прочее. Ну и, конечно, как часто бывает в моей жизни, «уводящие очертания» – это очерта- ния, которые у воды. Почти по Всеволоду Не- красову. Рисунки на воде, по воде вилами, круги на воде – это как бы «живая» графика, след которой напрямую смыкается со вре- менем, и особую ценность обретает сам про- цесс, а не результат. Ведь искусство очень часто и есть круги на воде. Этим художники и живут. Особенно это начинаешь ощущать после пятидесяти. Вот поймал ты эти очерта- ния, а может, и не поймал. По сути дела, вода – это символ времени, Эта буддийская эпи- стема многое объясняет, расставляя акценты. Очертания, которые позволяют тебе каким-то образом подцепить это время, войти в него. Понимаешь? Ну как отрефлексировать вре- мя? Можно нарисовать силуэт города, можно что угодно, но если не зацеплено время,… Ри-

сунок развивается и корреспондирует толь- ко ко времени. Ритм линий – это же синхрон все тому же времени. Существует уже дав- нее, но очень важное правило применитель- но рисунку. На каждом своем этапе рисунок должен иметь качество оконченного произ- ведения. Это не я придумал, этим руковод- ствовались классики. Я вижу сразу основные контрасты, очертания. Как фотобумага в мо- мент проявки проявляется постепенно, но це- лое угадывается сразу. Так и рисунок позво- ляет схватить время. Отсюда в рисунке столь- ко индивидуального, интимного. И это всегда хорошо. Я не люблю только того, когда рису- нок превращается в нечто засушенное, когда исчезает жест. Хотя и сделанность тоже может быть жестом. Это нюансы стиля, это уже тон- кости. Как говорят китайцы, «Избегай медли- тельности и сложности, кисть должна скольз- ить по бумаге словно молния». С другой сто- роны, я люблю переделывать. Помнишь, как Фаворский говорил: «Как приятно. Нарисовал, линию, стер. Нарисовал, линию, стер». – Искусство для вас некая совокупность практик, технологий и стилей. Рисунок, ис- ходя из ваших слов, – это и тактика, и страте- гия. Он существует в контексте, он существу- ет в вашей легенде. Он ее слепок, онтологи- чески с нею связанный. Он и не вторичен, и не первичен. Он не вспомогательный и не отвлеченный. Ведь, может ради, этого рисунка вы и острова в море «растворяли», и в то же время, как вы сказали ранее, он становился тем самым сплетением импуль- сов, штрихов и ритмов, что влекло вас эти

ТАТLIN NEWS 5|77|125 2013

57

NAME ART