Опыт исследования законов искусства. Живопись, скульптура, архитектура и орнаментика

— 146 — чеииой схемы, — быть можетъ изъ наблюденій надъ природою? Но чтобы прослѣдить такой законъ, слѣдовало бы произвести самый кропотливый анализъ, иначе въ природѣ, при ся безко ­ нечномъ разнообразіи, замѣтить его рѣшительно невозмояіно. Подобный фактъ еще разъ подтверждаетъ, что основой внѣшней красоты служитъ пе случайность, а отвлеченные законы, состав ­ ляющіе содержаніе нашего духа. При вертикальномъ п горизонтальномъ раздѣленіи частей зда ­ нія слѣдуетъ имѣть вт> впду: во-первыхъ, законъ золотаго раз ­ рѣза, а затѣмъ и схему квадрата. Еслп въ зданіи встрѣчается часть, высота которой превышаетъ ширину, то главное дѣленіе ея будетъ на золотомъ разрѣзѣ, внизу плп вверху, смотря по смыслу; затѣмъ, въ композиціи слѣдуетъ отмѣтить схемы квадрата. Если же шпрота преобладаетъ надъ высотой, то возможно отдѣ ­ лить съ боковъ формы въ видѣ лопатокъ пли другихъ высту ­ повъ, такъ чтобы образовать форму квадрата. При мало возвы ­ шенной и широкой формѣ можно расчленять ее на два, на три и на нѣсколько квадратовъ. Въ зданіяхъ съ легкими формами не всегда съ перваго взгляда можно прослѣдить схему квадрата, какъ, напримѣръ, въ трехъ башенкахъ храма въ Паутинкахъ; между тѣмъ онѣ расчленены формами, основаніе которыхъ равно вышинѣ. Схема квадрата проходила въ древне -русскихъ построй ­ кахъ до мельчайшихъ подробностей; квадратомъ расчленялись карнизы, стѣны зданія и не только ямъ пользовались какъ схе ­ мой, но и самъ квадратъ служилъ украшеніемъ въ русскомъ стилѣ и назывался шпрпнкой. Все это ясно доказываетъ, что художественное чувство нашихъ предковъ удовлетворялось только абсолютно правильной и устой ­ чивой схемой квадрата. Несомнѣнно, что эта схема, какъ ос ­ новной закона, красоты и пропорціи, проявлялась и въ другихъ стиляхъ, гдѣ чувствуется вѣрность пропорціи, какъ, напримѣръ, въ греческомъ, римскомъ и даже въ готическомъ; по нигдѣ онъ не выражается съ такою ясностью, какъ въ древнихъ памятникахъ русскаго зодчества. Симметрія въ русской архитектурѣ, въ свою очередь, представ ­ ляетъ оригинальное явленіе. Въ народномъ русскомъ стихосло ­ женіи, въ его музыкѣ и въ архитектурѣ мы встрѣчаемъ широ ­ кое чувство свободы; объяснить такое явленіе весьма трудно, тѣмъ болѣе, что народъ нашъ, повидимому, не особенно без- нокоютъ разнообразныя внѣшнія стѣсненія; ио зато ему дорога