Мир искусства. Том третий. №№ 1–12. – 1900

Ш Ш Ш І

прежде , как ъ я могъ-б ы и могу быть хорошъ и счастлив ъ въ будуш,емъ! " ~ говорил ъ я самъ себѣ; — „падо скорѣй, скорѣй, ст-ж& минут у сдѣлаться другим ъ человѣком ъ и начат ь жит ь иначе" . Исправит ь вс е человѣчество, уничтожит ь всѣ порок и и несчасті я людскія—стал о ему казатьс я „удобоисполнимо ю веш,ью. " И онъ рѣшилъ „написат ь себѣ на всю жизн ь рос - писані е своих ъ обязанносте й и занятій , изло - жить на бумагѣ цѣль свое й жизн и и пра- вила , по которым ъ всегда уже не отступа я дѣйствовать". Онъ тотчас ъ пошел ъ къ себѣ наверхъ , достал ъ лист ъ писче й бумаги , раз - линовал ъ ее и раздѣлив ъ обязанност и на три рода , на обязанност и къ самом у себѣ, къ ближним ъ и къ Богу , начал ъ записывать . Съ грустною , почт и жуткою и все-так и слишком ъ поверхностно ю насмѣшкою , как ъ будто не подозрѣва я все й глубин ы и болѣз- ненност и того , что съ нимъ происходило , разсказывает ъ онъ сво и тогдашнія , по вы- раженіг о апостол а Іакова , „двоящгяся'^ мысли . Получаетс я странно е впечатлѣніе: какъ - будто в ъ немъ — дв а сердца , дв а человѣка. Одинъ вслѣдствіе христіанских ъ мысле й 0 смерти , чтоб ы пріучит ь себ я къ стра - данію, „не смотр я на страшну ю боль , дер - жал ъ по пят и минут ъ въ вытянутых ъ ру- кахъ лексикон ы Татищева , или уходил ъ въ чулан ъ и веревко й стегал ъ себя по голой спинѣ так ъ больно" , что слезы невольн о вы- ступал и на гл.хзахъ ; другой , вслѣдствіе тѣхъ- же мысле й о смерти , вспомнив ъ вдругъ , что смерт ь ожидает ъ его кажды й часъ , кажду ю минуту , рѣшал ъ бросит ь урок и и дня три „занималс я тольк о тѣмъ, что , лежа на по- стели , наслаждалс я чтеніем ъ какого-нибуд ь романа и ѣдою пряников ъ съ кроновским ъ медомъ , которы е покупал ъ на послѣдніе гроиін" . Однн ъ Лев ъ Толстой , сознательный , добрый и слабый , смиряется , кается , питает ъ отвращені е к ь себѣ, къ свое й порочности ;

друго й безсознательный , злой и сильный , „воображает ъ себ я велііким ъ человѣкомъ, открывающим ъ для благ а всего человѣчества новыя нстин ы и съ гордым ъ сознаніем ъ сво - его достоинств а смотрит ъ на - остальиых ъ емертныхъ" , наход я особое , утонченное , как ъ бы сладострастно е наслаждені е гордост и даже въ отвращені и къ себѣ, в ъ самоуничиженіи , самобичеваніи . Разсказыва я объ этих ъ отроческих ъ мыслях ъ своихъ , приходит ъ онъ къ заклю - ченію, что въ основѣ ихъ было четыр е чувства: первое — „любов ь къ воображаемо й женщинѣ , т. е. сладострасті е плоти , второ е — „ліобов ь лгобви" людской , т. е. гордость , сладострасті е духа, третье—„надежд а на необыкновенно е тщеславно е счастіе , —така я сильна я и твер - дая , что она переходил а въ сумасшествіе, — четвертое—отвращені е къ самому себѣ и рас - каяніе . Но, въ сущности , это—нечетыре , а тольк о два чувства, ибо первы я три соединяютс я въ одно — въ любов ь къ себѣ, къ своем у тѣлу, къ свое й тѣлееной жизн и или къ своем у Я, а второе—отвращеніе , ненавист ь къ себѣ,—не ліобовь къ другим ъ или къ Богу , а имѳ.дно только неяавист ь къ себѣ. И здѣсь, и тамъ перва я основ а и соединені е двух ъ стол ь по- видимом у противоположных ъ чувствъ ссть или до крайне й степен и утверждаемо е Я или до крайне й степен и отрицаемое . Вс е на- чинаетс я и вс е кончаетс я въ Я; ни любовь , ни ненавист ь не могут ъ разорват ь этог о круга . И вотъ вопросъ : какой-ж е изъ двух ъ пе- ремежающихся , сливающихс я Львов ъ Нико - лаевиче й Толстых ъ — наиболѣе истинный , ис- кренній , вѣчный: тотъ-ли , кто стегает ъ себя по голой спинѣ аскетическо ю веревкой , или тотъ, кто ѣстъ эпикурейскі е пряник и съ кроновским ъ медомъ , баюка я себ я мысль ю 0 смерти , 0 томъ , что вс е под ъ солнцем ъ суета сует ъ и томлені е духа, что лучш е ису

47