Мир архитектуры

отличая его собственных профессиональных вин от ви- ны совсем иных профессионалов. Во-вторых, чуждость городу, характерная для горожан первого поколения (а их все еще большинство в резко разросшихся наших городах) , будучи свойственна и многим литераторам (значительная их часть — тоже горожане первого по- коления), возвращается к горожанам-читателям, до- полнительно усилизая уже имеющуюся отчужденность. Неизбежно получается, что образы города, свой- ственные архитектору, и образы того же города, от- печатавшиеся в сознании его жителей, расходятся дос- таточно резко. П е р в ы й — э т о картина существования целостного организма во времени и в пространстве; второй — некоторая сумятица зрительных, слуховых, обонятельных и даже осязательных (трогаем же мы пе- рила, ручки, спинки скамеек, поручни эскалаторов, клапаны почтовых ящиков) впечатлений. В первом об- разе вполне естественно преобладает конструктивная, созидающая воля преобразования существующего сос- тояния в будущее. Во втором же преобладает понятное нетерпение, разочарованность (новые районы есть, а нового лучшего качества все нет) и даже раздраже- ние по поводу того, что возникшая среда «не та, какой ей полагается быть». Различие профессионального и непрофессиональ- ного образов города естественно и неизбежно. Однако если различие принимает форму конфликта, резкого разрыва представлений, это опасно для судьбы города как среды обитания. Разрыв вдобавок длительное вре- мя усиливался за счет того, что архитектор видел город в особом языке планов и графиков, знал его ритмы в числовых величинах. Городской житель, напротив, в те- чение длительного времени пребывал оторванным от объективной информации о своем же городе, не был знаком с программой его развития, всякое новое стро- ительство обоснованно воспринимал как неожиданное вторжение в сложившийся и устоявшийся образ. О попытках переломить традицию, сблизить образы города, характерные для архитектора и горожан, мы будем особо говорить в заключительной главе книги. Здесь же важно подчеркнуть, что при отсутствии на- дежной опоры на рациональное представление о це- лостности города место такого представления непре- менно занимает мифотворчество. Коренные жители го- рода смешивают приятные воспоминания о времени собственной молодости с памятью о действительном качестве городской среды, а ведь при всех огромных недостатках у этой среды было только одно, хотя и важное достоинство — сомасштабность индивидуаль- ному человеку. Все прочее было скверно или просто чудовищно: темные и затхлые дворы, захламленность сараев, жуткая теснота коммунальных квартир, лишен-