Этюды о Леонардо да Винчи

круглого блюда, как бы для того, чтобы коснуться его. Этот рису нок говорит о том, что у Леонардо был действительно традицион ный прием открытия предателя, уступивший место другому замыслу. Мне кажется, что сохранение в картине движущихся навстречу друг другу рук Христа и Иуды указывает на пережиток первого замысла, как полагал уже Таузинг. Действительно, в евангелии Иоанна Христос, после своих слов о предателе и после вопроса о том Иоанна, дает хлеб Иуде. Протянутая рука Христа на картине еще не берет хлеба, но уже действует сообразно с задуманным ранее планом, а Иуда готовится принять его. Возможно, что обе руки, протянутые к блюду, иллюстрируют слова: „ядый со мною". Едва ли также можно согласиться с тем предположением, что разобранная группа—Петр, Иоанн и Иуда—явилась внезапно только в картине, на стене рефек тория, как полагал Гёрт Принимая в соображение, что рисунок Амброзианы с головами Петра плачущего и Иуды, с крайним пре зрением глядящего на него, не поддельный, а настоящий, как ука зано выше, а также видя в тексте, найденном Рихтером, точное опи сание этой группы, можно полагать, что она родилась из глубокого замысла уже в подготовительном рисунке и в письменном проекте. Она должна была явиться тогда, когда Леонардо вообще стал на почву исторически верного воспроизведения „Тайной вечери", соглас ного с евангельским рассказом. Такие особенности картины, как возмущение духом Христа, бурный порыв с ножом Петра, напоми нающий его такое же нападение с ножом на раба Малха в Гефси манском саду, должны считаться за черты исторически верного пони мания текста евангелия Иоанна. С другой стороны, первоначальное традиционное помещение композиции вечери у стены комнаты, как у Костаньи, Гирляндайо и других, в венецианском эскизе красным карандашом было заменено в картине большой горницей, т. е. про сторной комнатой, увешанной по стенам коврами, о которых в еван гелии от Луки сказано: „И той вама покажет горницу велию постлану, ту уготовайте" (XXII, 12) 2 . Так понял Леонардо латинское выраже ние „coenaculum magnum stratum". Под ногами апостолов ковра не было. К числу таких же исторических особенностей картины принад лежит и кошель в руке Иуды, равно как и присутствие одного только ножа в руке Петра, причем один нож во всей композиции ясно по казывает, что Леонардо отступил от ранее занимавшего его текста Луки, в котором упоминаются два ножа. „И кто не имеет (меха) пусть продаст ризу свою и купит нож. . . Они же реша: господи, се 1 о. е., р. 112, 114. 2 E t ipse os t ende t vobis coenaculum magnum s t r a t um, e t ibi p a r a t e (Vulg. ) , 103