Архитектор Игорь Явейн. Полный каталог проектов 1923—1980

схематизме и прочих «измах» сыпались со всех сторон, в том числе и от архитектурной молодёжи и «студенческого актива». При этом уже в 1920-х годах такие обвинения ста- ли значить нечто большее, чем профессиональная критика: они переносили профес- сиональную критику в плоскость политической идеологии. Актив «пролетарского сту- денчества» был частью обширного профессионального сообщества, объединявшего молодых людей, рвавшихся наверх, используя возможности новой жизни и специфи- ку новой власти. При основании Всероссийского Общества Пролетарских Архитекто- ров (ВОПРА) ядро студенческого актива вошло в число его учредителей и представите- лей от Ленинграда. И. Г. Явейн всегда держался того мнения, что идейные разногласия «архаистов» и «новаторов», равно как и кампании борьбы против формализма, крити- ка «схематизма» и тому подобные темы и «измы» представляли собой всё что угодно, только не спор архитектурных идей и концепций. Множились выступления и публика- ции, привносившие в творческие дискуссии формы идеологической борьбы. С их по- зицией и аргументами не могли не считаться все те, кто на рубеже 1920–1930-х годов хотел выжить в профессии. К архитектуре. Первые учебные архитектурные работы Игоря Явейна относятся к 1923 году. В этом есть что-то символическое, ибо 1923 год — год архитектурного конкурса на Дворец труда в Москве — ознаменовал начало русского конструктивизма. Хотя мо- лодой человек, тогда только входивший в архитектурную среду, судя по всему, ничего об этом ещё не знал. От этого времени сохранились его учебные графические штудии «Видоизменения ионического ордера» и учебные проекты, выполненные под руковод- ством профессора Андрея Андреевича Оля — крупного архитектора и художника, авто- ра высокохудожественных произведений модерна и неоклассики, человека большой старой культуры, связанного кровными узами с известными живописцами и писателя- ми дореволюционной России. Первые проекты И. Г. Явейна, отмеченные выраженным индивидуальным подходом к решению архитектурных задач, относятся к 1926–1927 годам. Одни из них выполнены под руководством А. А. Оля, другие — А. С. Никольского. Явейн вспоминал о сравнении этих двух столпов ленинградской архитектурной школы, прозвучавшем из уст самого Оля, который говорил, что существуют два типа художников. Одни — это потомствен- ные интеллигенты. Они могут быть очень талантливы, но в их таланте чувствуется ка- кая-то усталость. К таким художникам он причислял и себя. Другой тип художников — это самородки, их таланту присуща некая первозданная сила. Ярчайшим примером таких художников А. А. Оль считал А. С. Никольского. И. Г. Явейн иллюстрировал схожую мысль лаконичным, но знаковым диалогом между Олем и Никольским в институтской столовой: «Кашу надо есть вилкой», — заметил А. А. Оль. — «Вы будете иметь против себя всю Россию!», — отвечал А. С. Никольский. Александр Сергеевич Никольский, или Учитель, как в течение всей своей жизни на- зывал его И. Г. Явейн, был единственным архитектором, оказавшим на него большое влияние. Встреча с этим человеком, видимо, очень близким ему по мироощущению и темпераменту, имела исключительное значение в жизни И. Г. Явейна. Колоритный талант А. С. Никольского будоражил воображение, побуждал пересматри- вать, казалось бы, уже принятое, изученное ранее. «Не работай в новом стиле, а пере- мени метод работы и осознай весь творческий процесс архитектора», этой заповеди Учителя И. Г. Явейн следовал всю жизнь. Если в первом, выполненном под руководством А. С. Никольского проекте чайной ещё можно увидеть влияние остро индивидуальной экспрессивности Никольского, то по- следующие студенческие работы Явейна — выражение его собственного видения ар-

художественными направлениями начала 1920-х годов на открытых собраниях и дис- куссиях. Однако воспоминания, которые приходилось слышать, свидетельствуют, ско- рее, об обратном. В Петрограде академическая традиция связывалась прежде всего с именами про- фессоров старшего поколения (А. Е. Белогруд, В. Г. Гельфрейх, Г. Д. Гримм, В. А. По- кровский, И. А. Фомин и др.), а идеи архитектурного авангарда — в первую очередь с именем А. С. Никольского. Все эти мастера, по свидетельству О. А. Ивановой, «ходили одной большой толпой» от студента к студенту и обсуждали как отдельные проекты, так и пути развития архитектуры. При этом мнения высказывались разные, иногда по- лярные, но все слушали друг друга внимательно, обращались друг к другу уважительно и, казалось, понимали друг друга 38 . Из свидетельств И. Г. Явейна и его сокурсников возникает несколько непривычное ощущение духа революционной эпохи: среди мастеров архитектуры царила атмосфе- ра, родственная окружавшей Явейна в детстве и юности, когда различия в мировоззре- нии, идеологии и политических убеждениях могли не только не влиять на личные от- ношения, но и предполагать некое внутреннее духовное единство. Теперь то же самое И. Г. Явейн наблюдал и в сфере архитектурно-художественных идей: был диалог, поиск своего пути в искусстве, но не было идейной борьбы, в том смысле, что никто не стре- мился подавить оппонента, обратить его учеников в свою веру, заставить мыслить пра- вильно. Этим людям диалог и полемика с носителями иных идей были необходимы прежде всего для того, чтобы острее ощутить и ярче сформулировать свои собствен- ные мыслеобразы. Полярные идеи были необходимы друг другу. Для этих людей, как только содержательность архитектурной мысли и мастерство рисующей руки достига- ли определённого уровня, результаты проектирования становились интересны и цен- ны, а если этого уровня не было, то не о чем было и говорить. Острые дискуссии, жёсткие обвинения, громкие идейные кампании и противостоя- ния в архитектуре для И. Г. Явейна шли совсем из другого источника, питались иными импульсами. Новая власть! Новое мировоззрение! Новая страна! Новая архитектура! А в ней — новые вершины с ещё не занятыми местами. В архитектуре этой новой вла- стью по существу ещё никто не овладел! А овладеют те, кто овладеет новой идеологи- ей. Никогда ещё идеи так не захватывали массы, подогревая честолюбие и карьеризм. Многие, очень многие рвались тогда наверх, нажимая на идеологические рычаги. И профессия оказалась в залоге у этого восходящего тренда. К тексту речи А. С. Никольского на межвузовской архитектурной конференции «Мысли о форме (произведений архитектуры и художественной промышленности)» имеется примечание самого автора: «Была опротестована как формализм студенческим акти- вом (Фёдор Терёхин, Константин Иванов 39 , Андрей Чалдымов)». Это лишь небольшой документальный след многих бурных событий тех лет, когда обвинения в формализме, 38. Речь идёт о времени слияния архитектурных факультетов ЛИГИ-ЛИИКС и Академии художеств в одно учебное заведение. В результате вся профессура оказалась сконцентрирована в одном месте, но студентов было мало и разделение на мастерские отсутствовало. 39. С Константином Афанасьевичем Ивановым автор этих строк достаточно близко познакомился в 1970-х годах во время учёбы в аспирантуре Московского архитектурного института. К.А. Иванов оказался очень непростой, оригинальной и талантливой личностью, умевшей показать и рассказать. Вокруг него и про него вспоминали очень разное, часто нелицеприятное, но сам он на склоне лет всячески демонстрировал, что чтит А.С. Никольского, и весьма нервно и неприязненно среагировал на упоминание о том, что в публикациях он значится как один из учредителей ВОПРА.

30 31