Архитектор Игорь Явейн. Полный каталог проектов 1923—1980

ИГОРЬ ЯВЕЙН (1903–1980) — одна из ярких и самобытных фигур в отечественной архитектуре ХХ века. Ученик Алексан- дра Никольского, он в конце 1920-х годов выступил с серией конструктивистских экспериментальных проектов, в которых разрабатывались новые пространственные организмы совре- менной архитектуры. В ряде проектов этой серии И. Г. Явейн выдвинул принципиально новые идеи в области вокзалостро- ения. В конце1930-х годов А. А. Веснин охарактеризовал рабо- ты Явейна как «поиски новой органической архитектуры». После запрета конструктивизма И. Г. Явейн отказался принять официальную линию «освоения классического наследия», на- пряжённо искал собственный «третий путь» и в конце концов сосредоточился на архитектуре железнодорожных вокзалов, рассчитывая сохранить свои архитектурные принципы, моти- вируя их спецификой транспортного строительства. И. Г. Явейн был основоположником теории архитектуры транспортных со- оружений, автором первой в России монографии об архитек- туре железнодорожных вокзалов и ряда научных исследова- ний энциклопедического характера, охватывающих историю мирового вокзалостроения на протяжении более 150 лет. По проектам И. Г. Явейна возведено более ста вокзалов в раз- ных городах и населённых пунктах России, в том числе в Ве- ликом Новгороде, в Курске, серия вокзалов Московско-Кур- ской железной дороги, вокзал в Дубулты на Рижском взморье и другие. Такие его постройки, как жилой дом ИТР Свирьстроя в Ленинграде и вокзал в Великом Новгороде, взяты под охрану как памятники архитектуры. И. Г. Явейн прошёл через все этапы истории советской архи- тектуры. На этих этапах отрицалось, ниспровергалось, запре- щалось многое из того, что было создано в предшествующий период, менялись облик городов, направленность творчества и сам тип архитектора. Но И. Г. Явейн через все переломы эпохи пронёс своё человеческое и творческое кредо, своё ху- дожественное видение. В контексте столь сложного времени жизненный и творческий путь этого мастера кажется нестан- дартным, а в чём-то и уникальным.

УДК 72.03 ББК 85.11

Данное издание было задумано, выполнено и вышло в свет благодаря участию и поддержке Н. И. Явейна

Архитектор Игорь Явейн. Полный каталог проектов. 1923–1980 Явейн О.И. — Екатеринбург: TATLIN, 2020. — 480 с.

ISBN 978-5-00075-222-7

Полный каталог проектов архитектора Игоря Явейна (1903–1980) включает в себя все дошедшие до настоящего времени материалы по проектам и постройкам мастера с 1923 по 1980 годы. Основная часть материалов сохранена в архиве семьи. Проекты и постройки расположены в хронологическом порядке. Каждая работа показана от пер- вых эскизов до детальных авторских чертежей и фотографий реализованных объектов. В каталоге наглядно представлены как стадии зарождения, развития и разработки каж- дого замысла, так и основные этапы творческого пути мастера, сквозные идеи и темы его творчества. Издание адресовано архитекторам, историкам архитектуры, искусствоведам, студен- там, а также всем, кто интересуется вопросами архитектурного творчества.

© Явейн О.И., составление, тексты, 2020 © Явейн М. В., дизайн-макет, 2020 © TATLIN, издание, 2020

Все материалы данного каталога являются объектами авторского права. Все права за- щищены. Любое копирование, воспроизведение, распространение или иное исполь- зование информации и объектов, размещённых в каталоге, любым способом запре- щается без предварительного согласия правообладателя и влечёт административную, гражданскую и уголовную ответственность, предусмотренную законодательством Рос- сийской Федерации.

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Архитектор своих времён и убеждений

6 8

Об этом издании От составителя

10

ИГОРЬ ГЕОРГИЕВИЧ ЯВЕЙН. 1903–1980

15

КАТАЛОГ. 1923–1980

39

1923–1932 1

1.1 Учебные работы. 1923–1927

40 50 54 56 62 70 74 80 84 92

ВРЕМЯ КОНСТРУКТИВИЗМА

1.2 Музей сельского хозяйства. 1927–1928

1.3 Дом общества бывших политкаторжан в Ленинграде. 1930

1.4 Многофункциональный комплекс СНР

1.5 Дворец Советов в Москве «Трибуна Трибун». 1931

1.6 Проекты мебели для медицинских лабораторий и аудиторий. 1926–1932

1.7 Эскизы. 1930-е

1928–1932 2

2.1 Трамвайная остановка на площади. 1928 2.2 Вокзал «Ленинград Центральный». 1929–1930

К НОВОЙ ТРАНСПОРТНОЙ АРХИТЕКТУРЕ

2.3 Вокзал в Новосибирске. 1930

2.4 Центральный (Курский) вокзал в Москве. 1932

100

1933–1941 3

3.1 Жилой дом ИТР Свирьстроя в Ленинграде. 1932–1938 3.2 Жилой дом на проспекте 25-го октября в Ленинграде. 1934 3.3 Реконструкции Обуховской площади в Ленинграде. 1934

116 140 148 150 152 154 160 166 170 172

КОНСТРУКТИВИСТ ПОСЛЕ КОНСТРУКТИВИЗМА

3.4 Дом правительства Крыма. 1934 3.5 Мост в городе Калинине (Твери). 1934 3.6 Московский вокзал в Ленинграде. 1933–1935

3.7 Аэровокзал в Ленинграде. 1936

3.8 Серия вокзалов для железнодорожной линии Карталы–Акмолинск (Казахстан). 1936

3.9 Вокзал в городе Ржеве. 1939

3.10 Общежитие ГОЛИФК в Ленинграде. 1939

3.11 Общежитие секционного типа для студентов ЛИИЖТ и жилой дом Ленинградской железной дороги. 1939–1941

174 180

3.12 Зарисовки. Эскизы. 1933–1938

4

4.1 Зарисовки военных лет. 1940–1943 4.2 Проекты надгробий воинам. 1940–1944

188 192 196 200 206 212 222 280 334 336 398 406 412 420 426 446 450 454 456 474 476 477 478 354 384

ВОКЗАЛЫ И ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЕ ЛИНИИ 1941–1956

4.3 Здания для железных дорог Русского Севера. 1943

4.4 Железнодорожные здания для района Ставрополь–Сальск. 1943–1945 4.5 Железнодорожные здания для южных направлений. 1945

4.6 Московско-Курская железная дорога. 1945–1954 4.7 Вокзал в городе Курске. 1945–1952 4.8 Вокзал в Великом Новгороде. 1945–1954

4.9 Гостиница в Афганистане. 1956

4.10 Зарисовки. Эскизы. Предложения. 1939–1956

1952–1959 5 1956–1980 6

5.1 Стадион на Крестовском острове. Разработка проекта А. С. Никольского. 1952–1954 5.2 Стадион на Крестовском острове. По мотивам А. С. Никольского. 1954–1959

УТОПИЯ УЧИТЕЛЯ: ЗАВЕРШИТЬ И ПОСТРОИТЬ

6.1 Морской вокзал в Ленинграде. 1960 6.2 Вокзала и площадь в Софии. 1963

ПОСЛЕ НОВОЙ ТВОРЧЕСКОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ

6.3 Проекты типовых «расширяющихся» вокзалов. 1955–1970

6.4 Проекты вокзалов для БАМа. 1976 6.5 Вокзал на станции Дубулты. 1965–1977 6.6 Вокзал на станции Дзинтари. 1970–1980 6.7 Вокзал на станции Майори. 1975 6.8 Километровые столбы на Дороге жизни. 1975

6.9 Зарисовки. Эскизы. Предложения.

Список избранных творческих и научных работ И. Г. Явейна, составленный при жизни автора

Прижизненные публикации И. Г. Явейна

Литература об И. Г. Явейне

Именной указатель

4 5

Игорь Георгиевич Явейн — один из великих мастеров российской архитектуры ХХ сто- летия, которому ещё не отдано должное историей отечественного зодчества. Могут спорить с определением степени его влияния на развитие нашей архитектуры, о том, что он построил несколько меньше других архитекторов той эпохи, удостоенных высо- чайшего ранга. Но ведь дело не в количестве использованных стройматериалов, а в ка- честве, характере и своеобразии творческой мысли. Здесь Игоря Георгиевича мало кто из современников мог превзойти. Сохранились воспоминания о том, что он не считал нужным работать в определённом стиле, будь то конструктивизм или советский неоклассицизм, вообще не любил «из- мов», предпочитая обращение к внестилистическим фундаментальным качествам ар- хитектуры. Это справедливо, но, на мой взгляд, только отчасти. Трудно жить в опреде- лённое время, да ещё жестокое, и быть полностью свободным от него. Можно, но тогда ничего не реализуешь из своих замыслов. А Игорь Георгиевич возвёл великолепные здания в различные периоды советской архитектуры. Он создавал для своих постро- ек разные «времена» и особенности, сохраняя выработанные им фундаментальные принципы зодчества, ценные сегодня и необходимые для развития российской архи- тектуры. Тем не менее, мне представляется его главным качеством то, что он был свободен, хра- бр и уверен в своей правоте, к тому же способен убеждать и учеников, и представите- лей власти — редкое сочетание в советское время. Как мне видится, в его проектах и постройках для мастера имела первостепенное зна- чение пространственная ясность функционального замысла. Это присутствует и в про- екте чайной 1926 года, одном из самых ранних сохранившихся его листов, и во многих других, вплоть до построенного мастером в 1977 году, незадолго до кончины, вокзала в Дубулты (Латвия). И в его сложнейших проектах, даже конкурсной работе Курского вокзала в Москве, который задумывался как центральный транспортный узел столи- цы СССР, причём с учётом пересечения в нём семи видов транспорта. И везде, во всех произведениях Игоря Георгиевича, присутствует гармоническая ясность, опирающаяся на отчётливый ритм архитектурных масс. Для зодчего ритм был исключительно важен,

в его записках встречаются упоминания о «ритме нарастающем», «ритме в двух измере- ниях», «наложении ритмов», «ритме вальса», даже ритме «болеро Равеля». Это очень по- казательно для мышления и произведений тех архитекторов, которые были тесно свя- заны с культурой Серебряного века. А Игорь Георгиевич от рождения находился в среде самой интенсивно живущей петербургской интеллигенции. И неудивительно, что его привлекали ритмические построения, сближавшие архитек- туру с музыкой. В те же годы последнего десятилетия краткой истории русского аван- гарда мой дед архитектор-конструктивист Александр Владимирович Швидковский вместе со своим ближайшим другом Георгием Павловичем Гольцем, будущим лиде- ром неоклассиков, организовали в Москве кружок имени Ференца Листа, где обсуж- дали похожие проблемы. Но если творчество Г. П. Гольцаменялось вместе с государственноймодой, тоИ. Г. Явейн оставался во всех главных чертах своих работ верен выработанным для себя принци- пам. В этом он следовал своему замечательному учителю Александру Сергеевичу Ни- кольскому, и если можно говорить о каких-либо влияниях на творчество И. Г. Явейна, то речь может идти, пожалуй, только о Никольском и то, скорее, в молодые годы, хотя Явейну и выпали честь дорабатывать замысел учителя и тяжёлое бремя вести мно- голетнюю борьбу за осуществление замысла знаменитого стадиона на Крестовском острове в Петербурге. Игорь Георгиевич прославился как «мастер вокзалов». Историкам советской архитек- туры хорошо известен его прекрасный вокзал в Курске, возведённый в эпоху «совет- ского украшательства» и, несмотря на это, лишённый снаружи обязательных, казалось бы, тогда колонн и ордерных деталей, зато основанный на изумительном ритме пило- нов и высоких ниш входов и обладающий интерьером, достойным римских терм. За- мечателен вокзал в Новгороде, определённо местный, новгородский и одновременно отчётливо «явейновский» по основным архитектурным свойствам. Ивсёже в целомархитектураИгоря Георгиевича Явейна была устремлена не в прошлое, даже не в настоящее, а в будущее. Достаточно представить себе его упоминавшийся

конкурсный проект Курского вокзала в Москве, где соединялись многочисленные же- лезнодорожные линии, аэродромы разного назначения, в том числе для аэротакси, ме- тро, автомобильное движение. Сейчас студентыМАрхИ, часто обращаясь в дипломных работах к проектированию транспортных пересадочных узлов, не решаются создать подобную сверхсложную модель транспортного комплекса будущего и, увы, не делают это с таким поразительным изяществом, как И. Г. Явейн. В начале ХХ века наша архитектурная мысль пережила невиданный взлёт. К наследию этого времени зодчие разных поколений, стран и континентов обращаются постоянно. Но то было жёсткое, суровое время, и мы просто не можем уже представить, сколь не- многое из той огромной, насыщенной личностями и идеями эпохи до нас дошло. Из- даний 1920–1930-х годов было не много, проекты в них представлены фрагментарно и чаще всего с плохим качеством печати. Многое, очень многое осталось за предела- ми публикаций и не сохранилось. У Николая Александровича Ладовского не было се- мьи, после смерти мастера его бесценный архив долго лежал на помойке, и никто им так и не заинтересовался. Авангард тогда был объявлен ненужным, вредным, чуждым. Больших личных архивов сохранилось совсем мало: война, эвакуации, жизнь в пере- населённых коммунальных и малогабаритных квартирах со сменами жильцов и поко- лений — хранить часто было негде, да и некому. Поэтому издание полного каталога ра- бот личного архива большого мастера той эпохи представляется значительным, если не исключительным событием. Архив И. Г. Явейна сохранился полностью, его разборка продолжалась более четвер- ти века. Каталог с предельной полнотой представляет творческое наследие архитекто- ра, прошедшего через все периоды истории советской архитектуры — от 1923 до 1980 года. Его автор-составитель — сын И. Г. Явейна, архитектор-исследователь, профессор МАрхИ Олег Игоревич Явейн. Каталог тщательно аннотирован. Многие материалы публикуются впервые. Очень ра- достно, что выходит в свет такая полная публикация, посвящённая мастеру, у которого надо учиться — учиться следовать ясности его мысли, умению быть уверенном в най- денномрешении и, наверное, главное, способности соединять интеллигентность мыш-

ления и художественную изысканность Серебряного века с надеждами и потребностя- ми будущего, облик которого тоже будет создавать архитектура. Хотелось бы, чтобы это была архитектура, столь же замечательная, как та, которую являют и реализованные, и конкурсные работы Игоря Георгиевича Явейна, кроме всех достоинств, основателя яркой архитектурной династии, развивающей его идеи.

Д. О. Швидковский Ректор МАрхИ, академик, президент РААСН и член Президиума РАХ

6 7

ОБ ЭТОМ ИЗДАНИИ

Настоящее издание включает в себя обзор жизненного и творческого пути архитектора И. Г. Явейна, полный каталог проектов, построек, эскизов и рисунков мастера, а также список возведённых им зданий, премированных проектов и научных трудов, состав- ленный в 1978 году, перечень прижизненных публикаций И. Г. Явейна и литературу о его творчестве. Издание открывается статьёй «ИГОРЬ ГЕОРГИЕВИЧ ЯВЕЙН. 1903–1980», посвящён- ной его жизненному и творческому пути. В ней суммированы результаты исследова- ний и анализа оценок и суждений И. Г. Явейна, прямо или косвенно касающихся исто- ков и основ его творческого видения и метода в архитектуре. С той же целью в статью включены отрывки из воспоминаний, наблюдений, размышлений, комментариев ар- хитектора, сохранившиеся в памяти его сыновей. К настоящему моменту эта исследо- вательская работа доведена лишь до конца эпохи конструктивизма, в то время как весь архив И. Г. Явейна, охватывающий более полувека его творческой деятельности, с мак- симальной полнотой представлен в КАТАЛОГЕ. Собственно КАТАЛОГ состоит из шести разделов и включает более 1500 проектных и рабочих чертежей, архитектурных эскизов, перспектив, рисунков, набросков и зари- совок, выполненных архитектором в 1923–1980 годах. Первый раздел «ВРЕМЯ КОНСТРУКТИВИЗМА» включает проекты 1923–1932 годов. Это годы вхождения И. Г. Явейна в архитектуру и выработки им тех основополагающих про- фессиональных принципов, которые он пронёс затем через разные эпохи и архитек- турные стили. Второй раздел «К НОВОЙ ТРАНСПОРТНОЙ АРХИТЕКТУРЕ» построен на соединении хронологического и тематического принципов. Из проектов конструктивистского пе- риода в этот раздел вынесены и объединены в единый цикл четыре программных про- екта новых вокзалов, разработанные архитектором в 1928–1932 годах. Третий раздел «КОНСТРУКТИВИСТ ПОСЛЕ КОНСТРУКТИВИЗМА» представляет рабо- ты, созданные архитектором в 1933–1941 годах. Это тяжёлое для И. Г. Явейна время

заката конструктивизма и наступления в советской архитектуре эпохи «сталинского ампира». В разделе представлены разнообразные проектные материалы, свидетель- ствующие о поисках альтернативных путей развития архитектуры, предпринятых ма- стером в это десятилетие. Четвёртый раздел «ВОКЗАЛЫ И ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЕ ЛИНИИ» включает проекты и постройки, созданные архитектором в 1941–1956 годах после его вынужденного ухо- да в транспортную архитектуру. Проектные работы И. Г. Явейна этих лет связаны пре- жде всего с интенсивным восстановлением разрушенных войной транспортных узлов страны, начавшимся ещё в годы Великой Отечественной войны. По объёму построен- ных объектов это самый продуктивный период творчества архитектора. Пятый раздел «СТАДИОН НА КРЕСТОВСКОМ. УТОПИЯ УЧИТЕЛЯ: ЗАВЕРШИТЬ И ПО- СТРОИТЬ» посвящён объекту, работа над которым велась в 1952–1959 годах и явля- лась своего рода «вставной главой» в жизни и творчестве И. Г. Явейна. Хронологически пятый раздел располагается на пересечении четвёртого (1941–1956 годы) и шестого (1956–1980 годы) разделов каталога. Шестой раздел «ПОСЛЕ НОВОЙ ТВОРЧЕСКОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ» охватывает 1956–1980 годы — последний период жизни и творчества И. Г. Явейна. Каждый из шести разделов каталога предваряет краткая вводная статья, характеризу- ющая представленный в нём творческий этап архитектора И. Г. Явейна. Разделы снаб- жены собственным внутренним оглавлением, в котором перечислены все включённые в него проекты и тематические части. Внутри разделов отдельные проекты и тематиче- ские части в ряде случаев открываются вводными аннотациями от составителя и тек- стами авторских комментариев. Каждый представленный в каталоге проект, помимо наименования, даты исполнения, указаний имен соавторов и организации или ма- стерской, в которой он был разработан, отмечен собственным шифром. Первая цифра в этом шифре обозначает номер раздела (например, 1 — Раздел первый «Время кон- структивизма»), вторая — номер проекта или тематической части внутри этого разде- ла. Следующая за второй цифрой аббревиатура шифрует название соответствующего

проекта или тематической части (например, 1.1.УР — Раздел первый, проект первый, «Учебные работы»). Цифры, следующие за аббревиатурой, обозначают порядковый но- мер листа, входящего в проект или в тематическую часть (например, 1.1 УР 1 — Раздел первый, проект первый, «Учебные работы», лист 1). Построенный по такому принципу шифр присвоен каждому графическому листу или фотографии, включённым в полный каталог работ И. Г. Явейна, и отражает его принадлежность к одному из разделов ката- лога, а также к тому или иному входящему в этот раздел проекту или тематической ча- сти. На основе такой шифровки осуществляется навигация всех помещённых в каталог материалов. В отдельных случаях серии зарисовок и эскизов, объединённых одной те- мой, например «Ограждения и балясины» из четвёртого раздела каталога, даны под од- ним общимшифром (4.10 ЗЭП 93), а каждый отдельный, входящий в эту серию лист по- лучает собственную внутреннюю нумерацию (например, 4.10 ЗЭП 93.1; 4.10 ЗЭП 93.2; 4.10 ЗЭП 93.3 и т. д.). Опубликованные в настоящем издании графические материалы из архива И. Г. Явей- на, принадлежащие другим авторам, не шифруются. В вводных аннотациях к проектам или тематическим частям и в самом каталоге они обозначены только подрисуночны- ми подписями. Все размеры включённых в издание работ И. Г. Явейна даны в миллиметрах. Проект- ные рисунки, эскизы, рабочие чертежи, сохранившиеся в архиве И. Г. Явейна в виде фотографий или светокопий, публикуются в каталоге без указания материалов, техни- ки исполнения и размеров. Размеры листов, которые дошли до нашего времени во фрагментированном виде, в каталоге также не указываются. Тексты пояснительных записок к проектам, отрывки из монографии, публикаций и ру- кописей И. Г. Явейна даны с сохранением особенностей орфографии оригиналов. В случаях, когда в текстах издания мнения редакторов не совпадают с мнениями авто- ров, сохранена авторская версия.

Ознакомительная версия каталога размещена на сайте igoryawein.ru .

8 9

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Но даже помимо всего этого менялся и его образ: стали уходить в перспективу и одно- временно разрастаться, раскрываясь по-новому, масштабы его личности и его твор- чества. Вспоминалось другое, то, что раньше не помнилось, не замечалось. В ходе разборки хранящегося в семье архива казавшееся прежде очевидным становилось странным и непонятным. Как это ни удивительно, именно разрастание знания дела- ло понятное непонятным: эскизы, зарисовки, авторские кальки с вариантами — там столько разного и ни на что не похожего, и многое увидено впервые: авторские чер- тежи, папки с рабочей документацией, записки, письма, рапорты, документы, про- токолы — борьба за свою архитектуру с начальством и системой. В процессе иссле- дования архива архитектора его творчество раскрылось как сложный, многомерный, заключённый сам в себе мир, не желающий укладываться ни в какие «измы» или стили. Так, монография об архитекторе И. Г. Явейне в ходе работы над ней превратилась в полный каталог его работ, созданный на основе архива, оставшегося от разных пе- риодов его большой жизни. В архиве объём материалов по отдельным архитектурным объектам или темам иной раз много больше, чем могло бы вместить всё это издание. Был проведён тщательный отбор и анализ, позволивший включить в издание только те проектные и рабочие чертежи, рисунки, наброски И. Г. Явейна, которые с достаточ- ной полнотой представляют читателю многогранную личность их автора... Все матери- алы, оставшиеся за пределами настоящего издания 1 , вынесены в приложение, которое предполагается только в электронном виде, работа над ним ещё предстоит. Об идее и цели издания. Известно, что любая аналитическая работа, связанная с от- бором, сокращением, выделением главного, разбиением на периоды и ведущие темы, уже по неизбежности вольно или невольно отражает представления, интерпре- тации, концепцию составителя. Настоящее издание — попытка представить материа- лы архива И. Г. Явейна как единую картину, по возможности так, как это мог бы сделать он сам. Сохранилось немало образцов того, как архитектор компоновал материалы своих про- ектов, что выделял, что откладывал в сторону. До нашего времени дошли его записи и рассказы, а у членов его семьи осталась и живая память обо всём этом. Возникла и оформилась некая заведомо недостижимая мечта, к которой мы всё-таки хотели бы по возможности приблизиться: скомпоновать все материалы из творческого наследия И. Г. Явейна так, чтобы получилась не столько биография мастера, сколько его автобио- графия, не просто книга, а его книга, не просто полный каталог его работ, а представле-

Полный каталог работ архитектора Игоря Георгиевича Явейна, его структура и сопро- вождающие тексты имеют ряд особенностей, требующих специальных комментариев автора-составителя. Об архиве И. Г. Явейна и каталоге его работ. Об архитекторах уже ушедших времён мы знаем то, что знаем, или думаем, что знаем. А узнаём и признаём мы в первую оче- редь то, что без остатка укладывается в наше представление об эпохе, в которой они жили, и не очень выходит за рамки наших понятий о природе архитектуры. Архитекту- ра и архитекторы выражают своё время, решают проблемы, выдвинутые этим време- нем, неизбежно отвечая на социальный заказ. Каждый архитектор работает в каком-то стиле (стилях) и может принадлежать к тому или иному архитектурному направлению. На этом фоне выявляются его индивидуальные черты и художественные особенности, его талант и вклад в профессию. Если материал уж очень обширен, противоречив, ори- гинален, не укладывается ни в какую мыслимую систему, тогда остаётся только ото- брать главное… Беда, когда знаешь слишком много и слишком близко, причём субъективно близко… Тогда то, что ты узнаёшь и ощущаешь, вдруг начинает бороться с твоими же представ- лениями о том, что следует считать главным, что за всем этим можно увидеть и как всё это следует понимать... Когда архитектор, жизнь которого переплеталась и даже сли- валась с твоей, уходит, то после него остаётся память и его архив, разбирая который, ты вновь узнаёшь его, в том числе и то, что не знал раньше — общение продолжается и, если речь идёт о независимой, самодостаточной личности, может получиться так, что человек продолжает бороться за свою самостоятельность и после смерти. Заявка на монографию «Архитектор И. Г. Явейн» была подана в конце 1980-х годов. Её включили в план «Стройиздата» в серию «Мастера архитектуры». Но началась пе- рестройка… Всё переменилось, смешалось, распалось, отменилось… Если бы книга вышла тогда, она была бы совершенно другой. С тех пор прошло более 30 лет. Всё вновь переменилось и не однажды. В очередной раз переоценена и перевёрнута наша история, на этот раз перекроена и география. Как минимум дважды за последнюю четверть века глобально переориентировалась систе- ма ценностей мировой архитектуры, в ходе чего и в России, и на Западе в очередной раз заново и по-иному увидены наши 1920-е и 1950-е годы. Впрочем, и много более радикальные перемены и переоценки происходили на протяжении жизни архитектора Игоря Георгиевича Явейна и раньше.

ние его архива так, как он у него был сохранён, чтобы всё оставалось, как было у него или как он сам отобрал, скомпоновал и рассказал бы нам. Одним словом, чтобы он сам заговорил с нами о времени и о себе. Эта мечта стала основной идеей, целью и про- граммой настоящего издания. Разумеется, сама постановка такой задачи невозможна без близкого, как бы изнутри, знания личности И. Г. Явейна и его мировосприятия, без личной включённости в твор- ческий процесс последних двух десятилетий его жизни. Такое знание меняет и ис- следовательскую точку зрения, усложняет аналитический подход. Как бы то ни было, близкое знание человека и ощущение его творчества как бы изнутри — несомненное преимущество исследователя, но в таком знании немало своих рисков и подводных камней; мы осознаём и те невольные иллюзии, которые такая позиция в себе заключа- ет. Остановимся на некоторых из них. О творческом наследии архитектора: взгляд изнутри и снаружи. У архитекторов, размышляющих об архитектуре, нередко ощущается вера в то, что архитектурное мышление других людей, принадлежавших другим эпохам или культурам, можно объективно представить, понять, пересказать. Но изучение личности близкого тебе человека обнаруживает, как много в этой вере наивного. В разные годы мне доводи- лось много общаться с потомками архитекторов, о которых сегодня написаны книги. Многие из них прошли архитектурную школу за чертёжными столами отцов, рядом с ними и на их проектах. Все они старше меня — чаще всего много старше — и я всегда любил слушать их рассказы. С детских лет мы временами общаемся с сыном Л.М. Хидекеля Марком Лазаревичем. Наши отцы когда-то учились вместе, позднее были приятелями; более двадцати лет я работаю на одной кафедре со старшим сы- ном Л. Н. Павлова Николаем Леонидовичем; с ним и выпито, и переговорено очень много. В доме К. С. Мельникова я в разные и теперь уже давние годы слушал рассказы его детей Виктора Константиновича и Людмилы Константиновны. В 2007 году в Ис- пании проходила конференция по русскому конструктивизму, в президиум которой организаторы пригласили потомков архитекторов тех лет. Там в течение трёх дней я имел удовольствие слушать интереснейшие рассказы и комментарии сына Л.М. Ли- сицкого (Эль Лисицкого) Бориса Лазаревича. Но наиболее познавательными для меня оказались несколько лет параллельной работы в МАрхИ с сыном И. И. Леонидова Ан- дреем Ивановичем, чьи воспоминания и профессиональные разборы архитектуры и мироощущения его отца — лучшее из сказанного о великом мастере. Я специаль- но устраивал его лекции для моих студентов и аспирантов, чтобы самому послушать и записать.

Врасти, вчувствоваться… Вроде бы куда ещё? Ан нет! Как начинают говорить «от име- ни» или про «сущность», так и проступает личностная и временная дистанция — даже бездна. Говорят, что природа на детях отдыхает. Если это так, то природа отдыхает на всех, просто всех с такими отцами обычно не сравнивают. Те из них, кто продолжал отцовскую профессию, были и внутри, и отдельно от отцов. Наиболее чуткие из них нутром и опытом неудач ощущали эфемерность попыток вчувствоваться, говорить «от имени». Нельзя слишком много брать на себя; к тому же личная близость — это ещё и шоры. Чтобы не попасть в ловушку такого «как бы понимания», приходится совершенно ина- че ставить задачу, пытаться не сблизиться, а вырваться, «выйти за», посмотреть со сто- роны. Отмечено, что восприятие близких индивидуальных сознаний, языков, культур нередко даёт эффект ложного понимания. Эта проблема — одна из ключевых в тео- рии и истории культуры последних десятилетий. Если в начале прошлого века одним из ориентиров научных исследований были теории «вчувствования» в духе В. Воррин- гера, то к концу столетия такого рода амбиции уже представлялись наивными и при- надлежащими прошлому науки. Исходный посыл теперь противоположен — ощутить дистанцию, отделяющую нас сегодняшних от тех, кого мы хотим понять, почувство- вать разницу между «Мы» и «Они» — выявить природу различий культур, круга знаний, представлений, индивидуальных мироощущений. Понимание других культур и масте- ров в этом случае связывают с операциями, в чём-то напоминающими дешифровку или языковой перевод. Для современных историков важно избегать соблазна оцени- вать иную архитектуру по своим понятиям и представлениям и не поддаваться иллю- зии адекватного, «объективного» понимания того, что прочёл и увидел. Всегда нужно осознавать, с чьей точки зрения ведутся описание и интерпретация. Объёмное ви- дение возникает как взаимосвязь разных точек зрения. Читатель, возможно, обратит внимание на то, что в разных текстах этого издания, порой, употребляются различные грамматические конструкции. Это могут быть и безличные формы аналитических тек- стов, стремящиеся к объективности, и высказывания от третьего или первого лица, включающие воспоминания об отце, или мысли «от имени» И. Г. Явейна, прямые ци- таты и т. п. Нет, мы не можем и не хотим уйти от «вчувствования» и стремления проникнуть в глу- бины авторского замысла, но осознаём его место и пределы уместности в контексте других точек зрения и подходов. По ряду позиций мы всё-таки считаем возможным и допустимым «говорить от имени» или делать заключения об особенностях мента- литета и архитектурного видения И. Г. Явейна, описывая их будто бы изнутри, но па-

10 11

представляться как своего рода «проект в проекте» — от эскизов до рабочих чертежей и фотографий с натуры. В таких случаях они избирательно сопровождаются специаль- но отобранными авторскими зарисовками разных лет, раскрывающими источники за- мысла 3 . Такие включённые друг в друга линии развития архитектурной мысли могут говорить сами за себя, а могут сопровождаться высказываниями и записями самого И. Г. Явей- на и комментариями составителя. Об архитекторе и его времени. В полном каталоге работ все этапы истории архитек- туры России советского периода представлены в работах одного человека. Между тем, о ком бы и о чём бы ни писалось в исследованиях, посвящённых истории советской архитектуры— эта эпоха неминуемо делится на время конструктивизма, «сталинского ампира», «оттепели» и т. п. К «творческим перестройкам», которые происходили в архи- тектуре 1930-х годов, крайне сложно относиться без эмоциональных оценок. Особенностью настоящего издания является то, что картины нескольких эпох пред- ставлены сквозь призму индивидуального сознания и творчества одного челове- ка. В комментариях И. Г. Явейна «о времени и о себе» представлены события и люди предреволюционной России, революции, гражданской войны. В них отразились эпоха конструктивизма, время его крушения и запрета, атмосфера 1940–1960-х годов и т. п. Но всё это даётся в контексте мировоззрения того времени (не только официального), а также современных знаний и оценок 4 . Эти особенности нашли отражение не только во вводной статье, посвящённой жизни И. Г. Явейна, но и в структуре каталога, в системе группировки архитектурных мате- риалов по периодам и ведущим темам, в аннотациях и комментариях к отдельным проектам. Эти аннотации и комментарии отражают различия в отношениях архитек- тора к тому времени, в котором он жил. Если в проектах конструктивистского перио- да индивидуальный подход И. Г. Явейна выявляется на фоне «духа эпохи», в контексте методов и идей тех зодчих, кого он уважал и за кем следовал, то контекст аннотаций и комментариев к его проектам периода «сталинского ампира» (архитектуру которого И. Г. Явейн категорически не принимал) совершенно иной. В представленных фраг- ментах авторских пояснительных записок к проектам им заявлены архитектурные темы и принципы, которые лишь формально не противоречили официальным уста- новкам и только поэтому могли быть выдвинуты И. Г. Явейном как альтернативы офи- циальной архитектуре. На стадиях рабочего проектирования и в процессе строитель-

раллельно стремимся представлять творческое наследие архитектора извне, с точки зрения исследователя, делающего предположения и разборы сложной, по-разному по- нимаемой и оцениваемой культуры прошлого, при том что это прошлое состоит из не- скольких, глубоко различных и программно отрицающих друг друга эпох. О композиции издания. Идея и цель издания, а также связанные с ними проблемы, породили ряд принципов его построения, приёмов компоновки включённых в каталог материалов, тематику и жанры сопровождающих его текстов. Во вводной статье «ИГОРЬ ГЕОРГИЕВИЧ ЯВЕЙН. 1903–1980» предпринята попытка обнаружить и раскрыть связи между творчеством этого архитектора и его жизненны- ми основами, истоками, впечатлениями, показанными сквозь призму видения само- го Игоря Георгиевича, на основе памяти о нём и его высказываний, сохранившихся у его потомков. Здесь резко возрастает роль его устных замечаний и рассказов, со- хранившихся в памяти его детей-архитекторов или в их записях. В одних случаях эти высказывания приводятся наряду с оригинальными текстами архитектора, в других — становятся в ряд свидетельств и впечатлений очевидцев, хорошо знавших Игоря Геор- гиевича при его жизни. Исходная идея и цель настоящего издания усложнили строго научную рубрикацию. В каталоге предпринята попытка представить обширный личный архив как целост- ную картину, может быть, даже говорящую картину, как повествование в изображениях со сложным сюжетом, состоящее из частей и фрагментов, многие из которых, в свою очередь, даны как бы крупным планом: как картина в картине, проект в проекте, мир внутри мира или как повествование в повествовании со своим внутренним автоном- ным сюжетом. В каталоге работы И. Г. Явейна расположены в хронологическом порядке. Этот поря- док не нарушается, но трактуется различно: творческий путь И. Г. Явейна представлен в виде последовательности периодов, ведущих тем и отдельных объектов, которые тем самым приравниваются к периодам, идут в их череде. Идеи отдельных проек- тов, в свою очередь, последовательно представлены эскизами, схемами, авторскими чертежами, сопровождаются высказываниями автора и комментариями составителя. В ряде случаев эскизы, наброски, схемы к некоторым проектам становятся и объек- том автономного развёрнутого показа. В таком случае они отобраны и сгруппирова- ны по темам и вариантам, выстроены согласно логике породившей их архитектурной мысли 2 . Наконец, отдельные фрагменты, узлы и детали зданий в каталоге также могут

ства аннотации и комментарии к проектам в ряде случаев отражают сложный диалог и открытую борьбу автора-одиночки с его окружением, начальством, системой. Это позволяет отделить то, что исходило из его личного мира, являлось его изобретением, от того, что было ему навязано, но всё же им подписано и, так или иначе, адаптирова- но к авторскому замыслу. Последнее, в свою очередь, отделяется от того, что было реа- лизовано в постройках И. Г. Явейна помимо воли автора и с чем он так и не смирился. Наконец, специально оговаривается то, что он в архитектуре не позволил себе сделать ни разу. Детальное знакомство с обширным архитектурным архивом И. Г. Явейна и работа над этим изданием на фоне живой памяти о человеке побудили по-иному взглянуть на творчество других архитекторов той эпохи, великих и малоизвестных, по-другому увидеть людей, время, историю и культурную атмосферу своей страны, характер на- ших предков в сравнении с современными людьми. Архитектура 1920–1940-х годов, как никакого другого времени, дала нам целую плея- ду «несвоевременных» архитекторов, создававших «несвоевременную» архитекту- ру. Можно сказать, что в понятия «конструктивизм», «постконструктивизм» или даже «сталинский ампир» и «тоталитарная архитектура» нередко включают то, что долгое время вмещало в себя противоречивое множество крупных личностей, разных твор- ческих позиций, сложных жизненных путей. Насыщенность, глубина и разнообразие профессиональных поисков в это драматическое время были неизмеримо выше, чем когда бы то ни было позднее в России или где бы то ни было ещё. Прошлое тогда пре- образовывало настоящее с невероятным напором и изобретательностью. Ведь сквозь те разрушающие личность исторические переломы проходили и наследники жизнен- ных укладов и традиций многих предшествующих поколений и разных культурных слоёв огромной тысячелетней цивилизации. Среди них были люди, глубоко и сложно укоренённые в исторических пластах русской и европейской культуры. Их творчество не укладывалось ни в какие стили, «измы», идеологии, направления. В них жили не про- сто идеи, а сцепления идей: согласованных, противоречивых, взаимоисключающих — и всё это вместе и сразу. Судьбы их были различны, иногда трагичны; их становилось всё меньше, но к ним тянулась молодёжь, и всё начиналось снова… Оттого наперекор всему, вновь и вновь рождались у нас тогда глубокая мысль и большое искусство. Разборка архива И. Г. Явейна продолжалась с большими перерывами более четверти века. Вся эта работа проходила в тесном контакте с моим братом Никитой Игореви- чем Явейном. В беседах с ним обсуждались сделанные нами наблюдения, формирова-

лись суждения, фиксировались воспоминания. Последние четыре года шла работа над каталогом, во время которой продолжалось изучение архива: обнаруживались новые эскизы и документы, определялись сценарии показа отдельных объектов, фрагментов, деталей. В процессе этой кропотливой работы определялись, уточнялись и варьирова- лись исходные параметры и приёмы представления как отдельных объектов, так и ар- хива И. Г. Явейна в целом.

О. И. Явейн, профессор МАрхИ

1. Так, материалам исследований в области теории и истории транспортной архитектуры И.Г. Явейна предполагалось посвятить последний, заключительный раздел каталога, но в ходе разборки архива выяснилось, что значительная часть научных разработок интегрирована с проектными экспериментами, в то время как другие части образуют отдельную область, требующую специального формата представления. 2. Авторские эскизы в архиве И.Г. Явейна распределились неравномерно: к некоторым проектам их сохранилось немного и они явно отобраны автором, иногда их нет совсем, но к отдельным, даже второстепенным проектам (в особенности последних лет) эскизов целое море, и они до настоящего времени остаются не до конца разобранными. 3. В архиве И.Г. Явейна много зарисовок древнерусского зодчества, архитектурных деталей, народной утвари, орнаментов (включая византийские). Часть таких зарисовок носит явно аналитический характер и сделана как с натуры, так и из книг и архивных источников. Отобранные наборы таких зарисовок включены в соответствующие тематические разделы каталога, но в тех случаях, когда обнаруживается их прямая связь с авторскими проектными решениями, некоторые зарисовки переносятся в проект и располагаются в каталоге рядом с эскизами и чертежами И.Г. Явейна. 4. Не всё из рассказов И.Г. Явейна вошло в это издание. Каждое время — свои предрассудки, и наше — тоже, а их, увы, приходится учитывать. Автоцензура — моя и брата: пришлось вычеркнуть некоторые фрагменты.

12 13

ИГОРЬ ГЕОРГИЕВИЧ ЯВЕЙН. 1903–1980

До 1917 года. — Революция и эмиграция. — Другая жизнь. — Время конструктивизма. — К новой транспортной архитектуре.

ДО 1917 ГОДА

Игорь Георгиевич Явейн родился 20 сентября 1903 года в Санкт-Петербурге в семье крупного медика, профессора Императорского клинического института великой кня- гини Елены Павловны Георгия Юльевича Явейна и его жены, врача, знаменитой в своё время общественной деятельницы Поликсены НесторовныШишкиной-Явейн — пред- седательницы Всероссийской лиги равноправия женщин. Связь времён. Детство определяет всю жизнь. В особенности, когда жизнь «после дет- ства» становится жизнью «после катастрофы» и мало кто из знакомых и близких оста- ётся кругом. Первые четырнадцать лет Игоря Явейна прошли до революции 1917 года; остальная жизнь — после неё. Между этими двумя жизнями были ещё пять переход- ных лет — скитания, эмиграция. Вспоминал фразу Талейрана «Кто не жил до 1793 года, тот не знает, что такое жизнь» 1 . И. Г. Явейн принадлежал к поколению, большая и лучшая часть жизни которого пришлась на эпоху исторических катаклизмов первой половины XX века, так что его сыновья уже не застали своих бабушек и дедушек живыми и зна- комились с ними только по портретам. О них особенно много даже и не говорили, но вся манера жизни Игоря Явейна и его особенный темперамент были устроены так, что люди круга той, «первой» его жизни как бы сходили с портретов в продолжающу- юся жизнь как её истоки и ориентиры. Он сам и его архитектура безотчётно включа- ли в себя тот навсегда ушедший мир, отталкивались от него как прыгун от земли. Он не писал воспоминаний; его видение прошлой жизни, люди и события, картины исто- рии дошли до его детей в кратких устных рассказах и комментариях, фрагментарных словесных картинках, вскользь сказанных замечаниях к тому, что происходило с ним и вокруг него в разное время. Мир впечатлений, ощущений, изначальных ценностей, мир основ его личности — этот мир дошёл до нас в его манере жить и переживать, ре- агировать и действовать, задумывать и разрабатывать, возводить жизнь вокруг себя, проектировать и строить для других. Во всём этом начала его архитектуры. Этот мир на основе его кратких упоминаний мы и попытаемся здесь воссоздать. Всё, что изло- жено ниже, услышано от И. Г. Явейна или является последующим суммированием и ос- мыслением услышанного, а исторические реалии, справки и факты включены в текст лишь в той мере, в которой позволяют, на наш взгляд, оттенить особенности индивиду- ального видения этого человека и этого архитектора 2 .

Георгий Юльевич Явейн (1863, г. С.-Петербург—1920, г. Усть-Нарва)

Поликсена Несторовна Шишкина-Явейн (1875, г. Николаев—1947, г. Ленинград)

РОДИТЕЛИ И ПРЕДКИ

Явейны. Фамилия Явейн вплоть до середины XX века воспринималась как сугубо ме- дицинская, как метафора понятия врач. Услышав фамилию «Явейн», рядовой поликли- нический врач неизменно задавал вопрос: «А вы не родственник доктора Явейна?». В рассказе Исаака Бабеля «Измена» из цикла «Конармия» фигурирует «доктор Явейн», представленный в пересказах болезненных видений раненых красноармейцев. Мать И. Г. Явейна как-то спросила писателя, кого из Явейнов он имел в виду. Тот ответил, что никого, просто в том рассказе нужна была «знаковая» медицинская фамилия. Один из крупнейших медиков своего времени Георгий Юльевич Явейн 3 , отец архитек- тора И. Г. Явейна, видимо, играл в мироощущении сына исключительную роль. Лич- ность отца всегда оставалась для Игоря неким высшим ценностным человеческим и мировоззренческим ориентиром. Несколько сохранившихся в памяти сына эпизо- дов рисуют мозаику жизни Георгия Юльевича. После окончания Медико-хирургиче- ской академии молодой врач Г.Ю. Явейн был премирован стажировкой в Германии за казённый счёт, но к нему подошли молодые активисты и активистки; одна из них сказала, что он, по их мнению, должен уступить это право другому выпускнику, бедному и обременённому семьёй. И он уступил (к недоумению и досаде родственников и дру- зей). Однако, получив необходимые рекомендательные письма, Г.Ю. Явейн посетил те же клиники и университеты, объехав всю Германию на велосипеде. В одном из немец- ких университетов он стал чемпионом по питью пива на скорость 4 . Тогда же, по словам

1. Цитируется так, как произносил эту фразу И.Г. Явейн. Имелось в виду, что для этого французского аристократа, ставшего в наполеоновскую эпоху богатым, влиятельным и знаменитым, жизнь, о которой стоит говорить, всё равно осталась там, в прошлом, до революционного 1793 года. 2. Воспоминания И.Г. Явейна чаще всего даются по записям и памяти его сына — автора-составителя этого издания. Возможные элементы непреднамеренно субъективных истолкований специально оговариваются или выделяются грамматическими конструкциями от первого лица или фразами типа: «как запомнил автор этих строк» и т.п.; в некоторых, особых ситуациях И.Г. Явейн именуется отец.

3. «Кафедра терапии и ревматологии №1 им. Э.Э. Эйхвальда — прошлое, настоящее, будущее. Под ред. Мазурова В.И., Крылова А.А. СПб. Интермедика, 2005 г., 232 с. Стр. 40–52. 4. Это чисто немецкое соревнование. Побеждал тот, кто мог приучить и заставить своё горло совсем не делать глотательных движений. Тренировками добивались того, чтобы пиво заливалось внутрь человека, как в ведро.

14 15

апелляции отца к мировоззрению старшего брата Людвига, с которым Георгий Юлье- вич ещё долго продолжал спорить, как с живым. Явейн вырос в среде, относящейся к той ветви дореволюционной петербургской ин- теллигенции, у которой вера в Разум, Прогресс, культ служения Науке, особая ценность естественного Природного начала в человеке и идея Свободной личности входили в самую основу как общего мировоззрения, так и профессии и даже частной бытовой жизни. Мир культуры детства Игоря Явейна определил то, что привлекало его в архи- тектурном конструктивизме и шире — что сформировало основы его архитектурного мироощущения в целом, от чего он не отказывался ни при каких переломах советской архитектуры. Шишкины. Петербург, Знаменская улица, дом 20 (ныне ул. Восстания), на площадке бельэтажа две парадные двери, расположенные друг напротив друга. Одна вела в квар- тиру Явейнов, другая — во Всероссийскую лигу равноправия женщин. Здесь всем управляла Председательница лиги — Поликсена Несторовна Шишкина-Явейн, мать будущего архитектора Игоря Явейна, по профессии тоже врач. Председательница была женщиной тогда популярной, даже знаменитой. Пресса и очевидцы отмечали её яркую красоту (специальный приз за красоту во время поездки во Францию), большой об- щественный резонанс её выступлений в Государственной думе, успех организуемых ею съездов и законодательных инициатив. Во многом благодаря её энергии Россия оказалась одной из первых стран, где женщины получили равные с мужчинами изби- рательные права. Но если попытаться выявить, что из мира Шишкиных вошло в миро- восприятие Игоря и в его архитектуру, то многое сойдётся не на матери и её шесте- рых братьях; ключевой фигурой здесь окажется дед по материнской линии — Нестор Шишкин. Военный капельмейстер Нестор Афанасьевич Шишкин. Разным поколениям се- мьи Явейнов с детства запомнилось его фото, на котором он запечатлён в формен- ной куртке, трофейной турецкой феске и на деревянной ноге. Сын полка, солдат, затем сержант, занимался музыкой, играл на флейте в полковом оркестре. Заноза при мытье полов, два пальца на правой руке пришлось отнять, не мог стрелять и, что его особенно огорчало, не мог играть на флейте. Вся его жизнь прошла в полку; дру- гой жизни, кроме полковой, он не знал и уходить из полка не хотел. И полк нашёл своему воспитаннику применение: его сделали дирижёром полкового оркестра. Уже в этой должности он и потерял ногу. Вспомним пьесу М. А. Булгакова «Бег»: «Крапи- лин (заносясь в гибельные выси): “А ты пропадёшь, шакал, пропадёшь, оголтелый зверь, в канаве! … (Улыбаясь.) Да нет, убежишь, убежишь в Константинополь! Храбёр ты только женщин вешать да слесарей!” Хлудов. “Ты ошибаешься, солдат, я на Чон- гарскую Гать ходил с музыкой и на Гати два раза ранен”». Здесь у Булгакова генерал Хлудов вспоминает о своём участии в атаке «с музыкой» как об особенной доблести. Архитектор И. Г. Явейн объяснял эту ситуацию сыновьям на примере такой атаки, по- казанной в старом фильме об обороне Шипки в Русско-Турецкую войну 1877–1878 го- дов. Тогда при «атаке с музыкой» в голове атакующей колонны или каре вплоть до не- посредственного контакта с неприятелем шёл военный оркестр, а перед оркестром и войсковым строемшёл дирижёр, отбивая ритм резкими выбросами вверх дирижёр- ского жезла. В одной их таких атак «с музыкой» Нестор Шишкин был ранен картечью и остался без ноги. Позднее был военный оркестр на набережной в Николаеве с капельмейстером — ин- валидом войны. Кругом прохаживаются дамы в белых платьях. Оркестр был популярен. Жена Варвара Сильвестровна родила ему 16 детей, из которых выжили семеро: шесть братьев и сестра — та самая, будущий врач и Председательница Всероссийской лиги

5. Работая в Париже в институте Пастера, в лаборатории Владимира Хавкина, доктор Г.Ю. Явейн проводил опыты с вакциной против азиатской холеры на морских свинках. В 1892 году для проверки действия вакцины оба исследователя ввели себе под кожу холерный яд... Помимо Георгия Явейна, в числе трёх добровольцев были Михаил Томашев и Иван Вильбушевич. 6. Чернышев И. Памяти Людвига Юльевича Явейна / Записки Русского технического общества, 1912. Т. 46. №1; Тизенгольт В. Научная деятельность Людвига Юльевича Явейн, там же https://dic.academic.ru/dic.nsf/ enc_biography/132013/Явейн Особым авторитетом у Георгия Юльевича Явейна пользовался старший брат Людвиг, более, чем кто-либо, повлиявший на формирование его личности. Людвиг Юльевич Явейн, видный русский химик, профессор Технологического института 6 , кроме все- го прочего, увлекался идеями социал-демократии, был лично знаком с Ф. Энгельсом, у которого имелся его петербургский адрес. Не однажды писали, что молодой студент Владимир Ульянов заходил к профессору Л.Ю. Явейну домой и брал у него для чтения труды Энгельса. После 1906 года Людвиг, видимо, от политики отошёл. Погиб 25 октя- бря 1911 года при взрыве в своей химической лаборатории. На похоронах Людвига Юльевича Явейна студенты демонстративно выпрягли лошадей и несли его гроб на ру- ках через весь город до кладбища. Будущему архитектору Игорю Явейну было тогда 8 лет, но он запомнил и это событие, и позднейшие разговоры о дяде, и характерные родственников, Георгий Юльевич испортил себе сердце, выиграв забег по лестнице на верхний этаж высотного здания. Вслед за Владимиром Ароновичем Хавкиным, мо- лодой доктор Георгий Явейн первым из трёх добровольцев 5 провёл на себе испытание изобретённой этим выдающимся ученым вакцины против холеры. Сын запомнил, что его отец всегда отрицал какой-либо героизм такого поступка, утверждая, что, несмотря на высокую температуру и недомогание, был абсолютно уверен в конечном успехе экс- перимента. Запомнил сын и разговоры о том, что доктор Явейн завещал свой скелет науке. Но едва ли не самое существенное в памяти о нём — это ощущение необыкно- венной доброты, которую отмечали и домочадцы, и пациенты. Правда, запомнилась и неожиданная вспышка неистового гнева отца, запомнилась потому, что совершенно не вязалась с образом всегда и со всеми корректного доктора. Как-то раз увидели чело- века, убегающего из кабинета Г.Ю. Явейна, а за ним потрясающего кулаками профес- сора с криком: «Дрянь паршивая!». Работал он много: клиника, институт, курсы лекций, руководство кафедрой, частная практика (основной источник материального благополучия семьи), но два раза в не- делю обязательный бесплатный приём для бедных; ночью — наука, по ночам он писал свои книги; спал четыре часа в сутки, говорил, что этого ему достаточно. Умер от сер- дечного приступа в 57 лет. На групповом семейном фото Явейнов конца ХIХ века запечатлены взрослые дети: Людвиг (старший), Георгий (отец И. Г. Явейна), Оскар, Василий, Юлий, Хуго, Августа… В центре глава семейства Юлиус Явейн (массивная фигура, голый череп, огромные бакенбарды) с супругой Августой. Отец Георгия Юльевича, Фридрих Юлиус (Юлий Фё- дорович) происходил из Остзейских немцев, живших в Либаве (Лиепая). О нём вспо- минали как о человеке крутого нрава. Архитектор И. Г. Явейн с улыбкой и не без некое- го удивления рассказывал услышанную им в детстве историю о том, как его дед Юлий Фёдорович привёл одного из своих сыновей, которого считал беспутным, в порт и сдал юнгой на пароход, отплывающий в Америку. С капитаном парохода была договорён- ность, что юнгу будут мордовать, но не до смерти, непременно доставят обратно це- лым, сдав на руки отцу. Вернулся юноша совершенно другим. Так ковались кадры буду- щей петербургской профессуры.