Архитектор Игорь Явейн. Полный каталог проектов 1923—1980

следовало, никогда даже не подлежал обсуждению; но вот наступление на Восточную Пруссию, торопливое и неподготовленное, во имя только того, чтобы любой ценой от- тянуть на себя немецкие армии и спасти Париж… Игорь Георгиевич с досадой как-то заметил: «Бросили на уничтожение русскую гвардию и взамен насильно набрали под ружьё крестьян под командой бывших студентов… И на что после этого можно было рассчитывать?!» От военных лет остались словесные зарисовки Игоря, которые он и через годы вос- производил колоритно и смешно. Обучение солдат штыковому бою на Марсовом поле. Развешаны соломенные чучела. Солдат по одному вызывали из строя, и фельдфебель зверским голосом кричал: «Иванов! На чучело… А...астервенись!!!». По этой команде солдат делал ещё более зверскую физиономию, расставлял ноги, выбрасывал вперёд ружьё со штыком и в такой позе, перебирая ногами, подскакивал к чучелу, три раза про- тыкал его насквозь и тем же манером мелкими скачками двигался назад в исходную позицию. И. Г. Явейн вспоминал, как 26 февраля 1917 года его отец Георгий Юльевич вернулся домой среди бела дня и торжественно объявил: «Революция!!!». «Почему ты так решил? Почему именно сейчас?», — спрашивали его (беспорядки и столкновения были уже давно). «Потому что рабочие идут вместе с солдатами» 22 . Характерны словесные кар- тинки Игоря, касавшиеся тех же дней. Вот околоточный полицай, вокруг него толпа, саблю и пистолет у него отобрали, вид у него смущённый и растерянный. Клубы дыма вдоль фасадов домов поднимаются к небу — революционный народ сжигает полицей- ские архивы. Говорили, правда, что это тайные осведомители (коих было немало среди революционеров) заметают следы. Февральскую революцию встретили с радостью и надеждой. Уже в 1960-е годы, годы апофеоза безальтернативности советской власти, И. Г. Явейн как-то с вызовом сказал: «За всю свою историю Россия только эти несколько месяцев была свободной». Жда- ли чего-то яркого, значительного. Вспоминал тогдашние разговоры о том, что Великая Французская революция дала миру целую плеяду выдающихся личностей, а наша — всё ещё нет. И добавлял: «А Ленин был, гулял рядом и его никто в расчёт тогда не при- нимал». Впрочем, это чувство досадного отсутствия тогда в России исторических по масштабу личностей у него проскальзывало всегда. А вот его словесные картинки мая 1917 года. Толпа искалеченных войной солдат и офицеров: кто без рук, кто без ног или на одной ноге, кто полз, кто катился, многие в орденах и Георгиевских крестах… Демонстрация инвалидов войны: «Уберите Ленина обратно в Германию». Мы уже отмечали, что Явейны и Шишкины по своим политическим взглядам, а неред- ко и партийной принадлежности, все были по разные стороны баррикад, то же относи- лось и к кругу их друзей и знакомых. Но это не мешало им ощущать свой круг единым целым. Панорама или мозаика профессий, мировоззрений и политических убежде- ний являла собой неотъемлемую составляющую картины мира этого круга. 22. Одно из самых масштабных совместных выступлений рабочих и солдат впервые произошло рядом со Знаменской улицей (где жили Явейны), в честь чего эта улица переименована в улицу Восстания. 23. В начале 1960-х годов он сделал детям на новогоднюю ёлку гирлянду из государственных флагов стран мира, а затем придумал игру: каждый Новый год на ёлке во главе гирлянды флагов поднимали государственный флаг той страны, с которой связывались надежды или в которой кто-то в ушедшем году отличился.

После Февральской революции появилось невероятное множество новых политиче- ских изданий. В доме Явейнов выписывали все (!) выходившие тогда газеты, и еже- дневно Игорь составлял из газет некую игровую идейно-политическую картину мира, раскладывая их слева направо, как места депутатов во французском революционном Конвенте: с левого края самые левые — анархисты, далее — большевики — за ними газеты левых эсеров; далее, направо — правые эсеры. И так до черносотенных газет с правого края большого стола. При этом Игорь акцентировал не столько заголовки газет, сколько обязательные тогда эпиграфы, располагавшиеся под заголовками, — опять-таки слева направо: «Анархия — мать порядка» — «Пролетарии всех стран, со- единяйтесь» — «В борьбе обретёшь ты право своё» — «Всё для народа — всё через народ» (отец всегда подчёркивал, что это был горделивый Римский лозунг), «Единая и неделимая» и т. п. Получалась своеобразная поэтическая картина мира: сложная взаимосвязь политических платформ и риторических фигур. Здесь Игорь явно был увлечён преобразованием путаной политической мозаики в панораму идей и свое- образным переводом тогдашнего хаоса политических сил в зримую диаграмму или конструкцию. Когда рассматриваешь графики и диаграммы архитектурных проектов И. Г. Явейна, то невольно вспоминаются и эти его политические расклады — он из все- го делал архитектуру 23 . Но во всём этом обращает на себя внимание и удивляет очень странное для молодого человека, переживающего в Петрограде события 1917 года, полное отсутствие поли- тических пристрастий 24 . Интерес был не к какой-либо политической силе, программе, цели, надежде. Интерес был к своеобразной архитектуре политических сил, к картине эпохи в её полноте и силе, красоте, наконец. Для Председательницы Всероссийской лиги равноправия женщин Поликсены Несто- ровны Шишкиной-Явейн несколько месяцев между февралём и октябрём 1917 года стали венцом её общественной деятельности. Ещё до революции ей удалось наладить не только международные контакты, но и с получением финансирования разного рода благотворительных проектов укрепить партнёрские отношения с общественными, по- литическими и правительственными структурами. В атмосфере растущей нестабиль- ности и борьбы всех со всеми Лига становилась серьёзной общественной силой, вы- ступающей в кооперации с рядом политических фракций. Воззвания к женщинам с призывами начать борьбу за своё политическое освобождение, митинги, демонстра- ции Лиги собирали не меньше участников, чем мероприятия влиятельных политиче- ских партий. В газетах печаталось расписание женских митингов. 19 марта 1917 года в Петрограде Лига равноправия женщин организовала мощную сорокатысячную ма- нифестацию женщин с требованием избирательных прав. Демонстрацию возглавляли ехавшие вдвоём в автомобиле Поликсена Шишкина-Явейн и Вера Фигнер 25 . В печати отмечалось, чтоШишкина-Явейн точно уловила момент, когда власти вынуждены будут ей уступить. 20 июля 1917 года россиянки наконец-то получили избирательные права. В России это произошло гораздо раньше, чем в большинстве стран Запада. Невероятно, но Октябрьскую революцию с залпом Авроры, взятием Зимнего и проч. И. Г. Явейн никогда не комментировал и ничего по этому поводу не вспоминал. По- 24. Демократических лидеров Февральской революции 1917 года он, судя по отдельным замечаниям, видимо, не уважал и никаких надежд с ними не связывал. 25. Вера Николаевна Фигнер — одна из знаменитых революционерок первой волны, на 23 года старше Шишкиной-Явейн, родилась в 1852 году в дворянской семье, была отдана в Казанский институт Благородных девиц, затем училась на врача; член исполнительного комитета «Народной воли». В 1883 году арестована и приговорена к смертной казни с заменой на бессрочную каторгу. Позднее разочаровалась в терроре и вышла из партии. Увлекалась идеями феминизма в широком контексте борьбы за права человека.

22 23