Византийские церкви и памятники Константинополя

-

6 6 -

варварскаго міра. Начиная съ престола, на котороыъ смѣнялись и греки и ар­ мяне, и славяне, высшей администраціи и войска, и кончая торговымъ людомъ и ремесленниками, ни одинъ злементъ нейолучаетъ преобладанія ивсѣ борятся за него. Многіе кварталы Стамбула, какъ армянскій въ Псаматіи, греческій въ Фанарѣ, еврейскій въ Галатѣ, сирійскій по берегу Золотаго Рога и пр. сложи­ лись въ эту эпоху. Въ эпоху македонской династіи особенно выросъ славянскій элементъ и не только въ видѣ пршнлыхъ дружинъ, но і? торговыхъ цеховъ. Ради этихъ варваровъ устанавливается и освящается церемоніалъ и сложный этикетъ двора, его выходы, процессы, помпы, многочисленные крестные ходы. Св. Софія, которой дивятся Руссы, Болгары и Грузины, переполняется драгоцѣн- ностями и святынями*: изъ Аитіохіи и Тарса, Гіераполисаи Эдессыимператоры и полководцы привозятъ всякаго рода предметы древности и художества. Кон­ стантинополь поставляетъ шелковыя издѣлія, эмали и мозаику, металлическія издѣлія на всю Европу. Одни мозаическія мастерскія и лавки занимаютъ боль­ шое мѣсто на берегу и исполняютъ болыніе заказы Италіи, Венеціи, Грузіи и Арменіи въ короткіе сроки. Монастыри изготовляютъ тысячами и десятками тысячъ кодексы Евангелія и Псалтыри, толкованій святыхъ отцовъ, сотнями копіи историческихъ сочиненій, философскихъ трактатовъ древности, святцы, житія святыхъ, номоканоны. Константинъ Багрянородный самъ занятъ жи­ вописью, рѣзьбою по дереву и металламъ, механикою и музыкою: говорятъ, продажею своихъ издѣлій онъ пополнялъ свой скудный пенсіонъ, выдававшійся ему Романомъ Лакапеномъ; но исторія чтитъ въ лицѣ этого скромнаго артиста и добросовѣстнаго труженника на поприщѣ историческаго знанія. Левъ Фяло- софъ соединяетъ въ себѣ всѣ знанія времени, и покровительствуемая имъ Академія поддерживаетъ угасающее просвѣщеніе въ I вѣкѣ — вѣкѣ наиболь­ шего упадка искусствъ и на.укъ въ Нталіи. Не одно впрочемъ, процйѣтаніе ремеслъ, техническихъ художествъ отличаетъ Византію этого времени въ первой половинѣ XI столѣтія, ноиобновленная богословская Йаука, которой схоласти­ ческая форма послужить основаніемъ для будущей науки Запада и Сѣвера. Несомнѣнно, и искусство этой эпохи имѣетъ важнѣйшее значеніе, такъ какъ чѣмъ болѣе было оно націоналыю и характерно, тѣмъ болѣе вліяло оно на тотъ же Западъ и Сѣверъ, и мы имѣемъ достаточно случаевъ доказать, что это было не одно лишь техническое и формально-внѣшнее, но и внутреннее вліяніе. Ибо искусство Византіи въ эту эпоху было не лишено внутренняго содержанія и служило выраженіемъ не только выработаннаго догматическаго богословія, но и интимной среды православнаго Востока и религіозной жизни среды. Твореніе Метафраста и циклы иллюстрацій'Меиологія, какими бы про­ ступками противъ здраваго смысла и формальной красоты они ни отличались, уже прежде всего не входятъ въ рамку сухаго догматизма, какъ то желали бы сдѣлать западные историки, поторопившіеся съ своими обобщеніями. Затѣмъ,