В защиту искусства

ния, какие вызывает современное искусство у современного ра ­ бочего класса, какой-то мнимой отсталостью пролетариата: если он противостоит этому искусству с невозмутимой холодностью, то дело тут вовсе не в том, что он не способен постигнуть его священные тайны, а в том, что этому искусству еще очень да ­ леко до исторического величия пролетарской освободительной борьбы. Меринг Ф. Литературно-критические статьи. М — Л., 1964, с. 403 — 409. <.. .>Точно так же как имела свое историческое право на существование феодальная романтика, его имеет и буржуазный натурализм. Не по этому вопросу спорю я со Штайгером, а только о том, в какой исторической перспективе рассматривать натурализм. Если говорят: современный натурализм представ ­ лял новый расцвет буржуазной литературы, могучий подъем из болота, в котором прозябала эта литература в 70-х годах, то это только святая правда. Гауптманы и Гольцы сделаны из со ­ вершенно другого материала, чем Линдау и Вихерты: и точно так же Шлегели и Тики были некогда совершенно другими людьми, чем Коцебу и Николаи. Нужно быть лишенным всякого вкуса, чтобы отрицать это. Но совершенно иначе обстоит дело, когда современный натурализм выпячивается как новый миро ­ вой принцип искусства, когда он нашу классическую литературу выбрасывает в мусорный ящик, когда он проходит мимо Лес ­ синга и Шиллера с презрительным сожалением. Тут необходимо выступить против — не ради классической литературы, не ради Шиллера и Лессинга, которые так же легко вынесут эти толчки, как они вынесли толчки романтиков, но ради той же правды, чтобы вовремя помешать искажению эстетического вкуса, и в особенности помешать тому, чтобы это искажение проникало в среду рабочего класса. Нам нечего здесь распространяться о тех комических роди ­ телях, которых Шлентер придумал современному натурализму, о «реальной политике Бисмарка» и бог знает еще о каких роди ­ телях. Для того, кто действительно знает историческое разви ­ тие последних десятилетий, его происхождение достаточно ясно. В великом крахе 70-х годов казалось, что вместе с экономиче ­ ской силой погасла и духовная сила немецкой буржуазии. Когда такой человек, как Линдау, мог играть роль литературного сул ­ тана столицы германской империи, а на берлинских сценах вы ­ водился только в самых различных, но всегда одинаково вар ­ варски безвкусных формах разоряющийся юнкер, тогда каза ­ 89 Натурализм 1