В защиту искусства

Толстой должен быть, следовательно, поставлен в один ряд с великими социалистами-утопистами. Не вина, а историческая беда Толстого, что его долгая жизнь началась на заре XIX сто ­ летия, у порога которого стояли предшественники совре ­ менного социализма Сен-Симон, Фурье, Оуэн, и достигла порога XX столетия, преступив который, Толстой оказался оди ­ ноким противником выросшего перед ним и не понятого им юного гиганта. Со своей стороны, однако, зрелый революционный пролета ­ риат может сегодня с теплым чувством внутренней солидар ­ ности пожать честную руку великого художника и, вопреки собственным убеждениям Толстого, смелого революционера и социалиста, руку, которой написаны эти мужественные слова: «Каждый приходит к истине своими путями; но одно могу ска ­ зать, — то, что я не только пишу слова, а этим живу, только этим счастлив и с этим умру». <...> Критика Толстым милитаризма, патриотизма, брака по своей остроте чуть ли не превосходит критику социалисти ­ ческую и развивается в том же самом направлении. Насколько оригинален и глубок социальный анализ Толстого, видно, если сравнить, например, его понимание значения и нравственной ценности труда со взглядами Золя. В то время как последний в полном согласии с мелкобур ­ жуазной традицией возводит труд на пьедестал, прослыв по этой причине у некоторых выдающихся французских, да и иных социал-демократов образцовым социалистом, Толстой ломает традицию и, как показывает его спокойно взвешенный отклик на речь Золя, в нескольких словах раскрывает суть дела: «Г-н Золя говорит, что труд делает человека добрым; я же за ­ мечал всегда обратное: сознанный труд, муравьиная гордость своим трудом, делает не только муравья, но и человека жесто ­ ким. .. Но если даже трудолюбие не есть явный порок, то ни в каком случае оно не может быть добродетелью. Труд так же мало может быть добродетелью, как питание. Труд есть потребность, лишение которой составляет страдание, но никак не добродетель. Возведение труда в достоинство есть такое же уродство, каким бы было возведение питания человека в достоинство и добродетель. Значение, приписываемое труду в нашем обществе, могло возникнуть только как реакция про ­ тив праздности, возведенной в признак благородства и до сих 61 Люксембург Р. Толстой как социальный мыслитель. — О литературе, с. 102 — 109. Толстой и Золя 1