В защиту искусства

Только один, последний роман — «Воскресение» — был на ­ писан Толстым с тех пор, как он стал считать достойными своего пера лишь простые, коротенькие народные сказки и по ­ учения, «которые каждому понятны». Уязвимое место воззрений Толстого совершенно ясно: все классовое общество он воспринимает лишь как «ошибку», не видя в нем проявления исторической необходимости, связываю ­ щей оба конечных пункта общественного развития — первобыт ­ ный коммунизм и социалистическое будущее. Подобно всем идеалистам, он верит в абсолютную мощь насилия и рассматри ­ вает классовую структуру общества только как результат длин ­ ной цепи чисто насильственных актов. И все же поистине классическими по величию являются его мысли о будущем искусства, в котором Толстой прозревает син ­ тез искусства как «средства общения» с социальными чувст ­ вами трудящегося человечества, слияние художественного твор ­ чества с обычной жизнью рабочего человека. Суровой силой веет от рассуждений Толстого, в которых он бичует противоестественный образ жизни современного худож ­ ника, существующего только ради своего искусства и не делаю ­ щего ничего иного; подлинно революционный радикализм зало ­ жен и в тех раздумьях Толстого, где он разбивает надежду на то, что уменьшение рабочего дня и рост знаний в народных массах дадут им возможность понять искусство, создаваемое сегодня: «Так говорят защитники нашего исключительного ис ­ кусства, но я думаю, что они сами не верят в то, что говорят, по ­ тому что они не могут не знать и того, что наше утонченное ис­ кусство могло возникнуть только на рабстве народных масс и может продолжаться только до тех пор, пока будет это раб ­ ство, — и того, что только при условии напряженного труда ра ­ бочих специалисты — писатели, музыканты, танцоры, актеры — могут доходить до той утонченной степени совершенства, до ко ­ торой они доходят, и могут производить свои утонченные произ ­ ведения искусства и что только при этих условиях может быть утонченная публика, ценящая эти произведения. .. Но если и допустить недопустимое, что могут быть найдены такие приемы, при которых искусством — тем искусством, ко ­ торое у нас считается искусством, — будет возможно пользо ­ ваться всему народу, то представляется другое соображение, по которому теперешнее искусство не может быть всем искус ­ ством, а именно то, что оно совершенно непонятно для народа. Прежде писали произведения поэтические на латинском языке, но теперешние произведения искусства так же непонятны народу, как если бы они были писаны по-санскритски. На это обыкно ­ венно отвечают тем, что если народ теперь не понимает этого нашего искусства, то это доказывает только его неразвитость, что точно то же было со всяким новым шагом искусства. Сна ­ чала не понимали его, а потом привыкли к нему. 59