В защиту искусства

направления нет социальной подоплеки, нет бессознательных для самих их адептов импульсов к озорству именно такого-то, а не другого типа. Но большею частью теории, которые бун ­ тующая богема придумывает для себя, не совпадают с на ­ стоящими социальными причинами их гримас. Дело, однако, сейчас не в том. Дело в том, что русская но ­ вая школа, как бы она ни тужилась пером Чужака или Брика найти себе объяснение, в корне своем имеет первоначальный факт умственной и эмоциональной опустошенности. Владимир Маяковский не только интересный мастер слова, но и весьма недюжинный человек, в другое время мог бы дать и содержа ­ тельные вещи. Но он сознательно потопил подчас небезынтерес ­ ное содержание в разухабистом новаторстве. Он с гордостью утверждал, что ему совершенно не важно «что», а важно «как». Это ведь давняя штучка. Вот это-то утверждение, что форма и составляет сущность искусства, всегда появляется в те вре ­ мена, когда художник не служит творческому классу, не вы ­ ражает собою творческой и развертывающейся культурной линии. Если даже допустить, что веселый маринеттевский тонус футуризма соответствовал известному подъему буржуазии (подъему к империалистической войне), то ведь всякому по ­ нятно, что это был подъем, так сказать, чисто физический, ника ­ кого идейного содержания за ним не было. Конечно, мировая война не может провозгласить своей музыкой унылое декадент ­ ство. Конечно, мировая война подтянула нервы и мускулы бур ­ жуазии. Но ведь за этим внешним оживлением кроется дьяволь ­ ская пустота, которая оказывается нынче начинающимся запу ­ стением даже в области науки и рядом с этим отходом из лагеря буржуазии всего сколько-нибудь талантливого в интеллигенции. И русские футуристы отошли от буржуазии и пришли к комму ­ низму с его огромным новым и никакими еще поэтами не выра ­ женным содержанием. Но они принесли с собою это пустопляс- ство, это кривлянье, это виртуозничание, на которое были осуж ­ дены беспросветной безыдейностью всей буржуазии, от ее зо ­ лотых верхов до ее богемских кабачков. Казалось бы, как только вы, подвешенные в воздухе люди, вы, в то время еще не совсем признанные, но шедшие к при ­ знанию со стороны буржуазии «фигляры», коснулись настоя ­ щей земли, как только вы получили возможность от фигляр ­ ства перейти к подлинной работе, к обработке настоящих больших идей, настоящих больших чувств, вы могли бы забро ­ сить ваше штукарство, но вы его не забросили, манера все еще к вам прилипла, а манера эта есть манерничество, и вы не хотите словечка сказать в простоте, а все с ужимкой. <.. .>

Луначарский А. В. Как нехорошо выхо ­ дит! Вроде открытого письма тов. Асее ­ ву. — Собр. соч. в 8-ми т., т. 2, с. 254 — 255. 380