В защиту искусства

поведет к тому, что все человечество сопьется и передерется «в радостно-пьяном безумии» («Королевский парк») 1 . Почти все беллетристы, чтобы оплевать социал-демократию и пощекотать похоть читателей, рисовали в голом виде социал- демократок — непременно «членов комитета» (Куприн, Соло ­ губ и др.). А предательствующая интеллигенция читала все это и восхищалась «талантом» — только будто бы талантом! Рядом со злобным оплеванием освободительного движения со стороны беллетристов шло зубоскальство и наглый смех со стороны фельетонистов и стихотворцев. Вспомните «Сатири ­ кон»! Доходило до того, что даже в редакцию «Звезды» осенью 1911 года один фельетонист принес свое зубоскальство по случаю истории в каторге, стоившей жизни Сазонову и многим другим заключенным (понятно, что этот фельетонист получил от ворот поворот) . Наглый смех этот вызвал в свое время горячий протест со стороны Максима Горького. В своей статье М. Горький приво ­ дит и один из образцов этого подлого остроумия, которое может рассмешить только человека с иудиной душой или в лучшем случае человека безнадежно тупого. Вот этот образчик: Ах, Иуда! злой Иуда! Продал за тридцать Христа! Поступил ты очень худо: Мог бы взять не меньше ста! Понятно, что иудиным душам поклонников Сологуба, Ар ­ цыбашева, Винниченки и компании такое остроумие было как раз по сердцу; для них уже не было вопроса, продать или не продать, а оставался только вопрос, как бы продать по ­ дороже. .. В наши дни интеллигенция прошлого десятилетия уже за ­ кончила свой процесс ухода от рабочих и потому не нуждается более в «талантливом» оплевании освободительного движения. Поблекла звезда Арцыбашевых и Винниченок. И только, как бледные отзвуки недавнего разгула, появляются произведения вроде «Хаоса» Минского или «На ущербе» Р. Григорьева. Но среди беллетристов остались по традиции навыки «чистого ис ­ кусства» и неуместного, бесцельного зубоскальства. Возвращаясь к рассказу Н. Тасина, мы прежде всего спро ­ сим: правы ли товарищи булочники, говоря, что этому рассказу место в черносотенной газете? Я вновь перечитал рассказ, и — увы! — приходится признать, что во всем рассказе нет ни одной фразы, которая могла бы помешать черносотенной редакции на ­ печатать этот рассказ у себя в газете. Рядом с беспредметной «красотой» имеется в рассказе Н. Та ­ сина и материал для беспардонного зубоскальства — вроде ко- Почти все такие произведения «искусства» печатались в журналах и сборниках, раньше носивших социал-демократическую окраску, главным образом в журнале меньшевика Ник. Ив. Иорданского. 322