В защиту искусства

которая впоследствии своей тупостью и погубила нашего ве ­ ликого поэта. Люди, входившие в состав этой «черни», могли без всякого преувеличения сказать о себе, как говорит «чернь» в стихотворении Пушкина:

Мы малодушны, мы коварны, Бесстыдны, злы, неблагодарны, Мы сердцем хладные скопцы, Клеветники, рабы, глупцы, Теснятся клубом в нас пороки.

Пушкин видел, что смешно было бы давать «смелые» уроки этой бездушной светской толпе; она ничего не поняла бы в них. Он был прав, гордо отворачиваясь от нее. Больше того, он был не прав тем, что, к великому несчастью русской литературы, недостаточно от нее отвернулся. Но теперь в передовых капи ­ талистических странах отношение к народу поэта и вообще художника, не сумевшего совлечь с себя ветхого буржуазного человека, прямо противоположно тому, какое мы видим у Пуш ­ кина: теперь в тупости можно упрекнуть уже не «народ», уже не тот настоящий народ, передовая часть которого становится все более и более сознательной, а художников, которые «бес ­ смысленно» внимают исходящим от народа благородным при ­ зывам. Художники эти в лучшем случае виноваты тем, что их часы отстали лет на 80. Отвергая лучшие стремления своей эпохи, они наивно воображают себя продолжателями той борьбы с мещанством, которой занимались еще романтики. На тему о мещанстве нынешнего пролетарского движения охотно распространяются как западноевропейские, так вслед за ними и наши русские эстеты. Это смешно. Рихард Вагнер давно уже показал, как неосно ­ вателен упрек в мещанстве, посылаемый такими господами по адресу освободительного движения рабочего класса. По весьма справедливому мнению Вагнера, при внимательном отношении к делу («genau betrachtet») освободительное движение рабочего класса оказывается стремлением не к мещанству, а от мещан ­ ства к свободной жизни, к «художественной человечности» («zum kiinstlerishen Menschentum») . Оно есть «стремление к до ­ стойному наслаждению жизнью, материальные средства к ко ­ торой человек уже не должен будет добывать путем затраты всей своей жизненной силы». Это добывание материальных средств к жизни путем затраты всей своей жизненной силы и служит теперь источником «мещанских» чувств. Постоянная забота о средствах к жизни «сделала человека слабым, подобо ­ страстным, тупым и жалким, превратила его в создание, не способное ни любить, ни ненавидеть, в гражданина, каждую минуту готового пожертвовать последним остатком своей сво ­ бодной воли только для того, чтобы ему была облегчена его забота». Освободительное движение пролетариата ведет к уст ­ ранению этой унижающей и развращающей человека заботы. 153