В защиту искусства

Золя и Бальзак. Две эпохи <...> В романах Бальзака мы также находим психологи ­ ческую необходимость, но совершенно другого рода, чем у Золя. Бальзак ведет свое начало от Жоффруа Сент-Илера — ученика и последователя Ламарка, гениального представителя теории среды, теории о связи между внешним миром и тем влиянием, которое он имеет на развивающиеся в нем организмы. Он при ­ надлежит к последователям теории, которую принимал и Гёте, о корреляции, существующей между различными органами. Каждое изменение, происходящее во внешнем мире, находит, если можно так выразиться, отражение в соответственном из ­ менении среди обитающих в нем животных и растений. Каждое изменение определенного органа у какого-нибудь животного также неизбежно влияет на строение других его органов. Если бы, например, было возможно изменить форму зубов у льва, то следствием этого явилось бы изменение формы его челюстей, в то же время изменились бы и другие его органы, а также та ­ кие свойства его характера, как смелость, жестокость и т. д. То же самое получается при перемещении животных из есте ­ ственных условий в искусственные, как это имело место, на ­ пример, с домашними животными. Перемена условий жизни с необходимостью приводит к изменению органов, нравов и ха ­ рактера указанных животных. Бальзак, убежденный в правдивости этой теории, с беско ­ нечной тщательностью описывал те условия, в которых жили и действовали его герои. Он не избегал анализа «тысячи слож ­ ных причин», пугавших Золя и, однако, определяющих поступки человека и влияющих на человеческие страсти. Бальзак ана ­ лизирует их гораздо больше, чем Золя, и с таким удовольст ­ вием, что для того читателя, который ищет в чтении романов не поучения, а только развлечения, бывает даже скучен. Фло ­ беру, Золя, Гонкурам — вообще большинству романистов, пре ­ ими». Эта фраза содержит в себе тройную галиматью. Как можно находиться перед лицом правды, не имеющей ни головы, ни хвоста, ни изнанки, ни лица? Что такое экспериментальная идея? Вероятно, идея об устройстве эксперимента? И когда и какой писатель предпринимал эксперименты с каким-либо человечес ­ ким существом? Разве что Ретиф де ля Бретон, который экспериментировал над собой, что Золя, наверно, остерегался делать, так как он вел самый спокойный и пошлый мелкобуржуазный образ жизни, какой только можно себе представить. В своем романе «Деньги» Золя справедливо критикует «психологические за ­ бавы, которыми угрожают заменить игру на рояле и вышивание», введенные в моду цветистым Бурже, любимым психологом буржуазных дам. «Мадам Каро ­ лина, — говорится в этом романе, — была женщина ясного ума и здравого смысла. Она принимала жизненные явления, не утруждая себя стараниями объяснить тысячи сложнейших причин, вызвавшие их. По ее мнению, это бесконечное пере ­ жевывание чувств и мыслей и изысканный анализ сердца и мозга, доходящий до изучения каждого волоска, не что иное, как пустое времяпрепровождение для праздных салонных дам, не имеющих забот ни о хозяйстве, ни о ребенке. Это занятие для дам, которые дают своему уму резвиться и прыгать и ищут оправ ­ дания своему безделью в изучении души, которым маскируют свои похотливые желания, охватывающие герцогинь так же, как и кельнерш». Здесь Золя вкла ­ дывает в уста Каролины свою собственную философию. Как и он, она также смешивает исследование сложных причин явлений с выдаваемой за психологию сентиментальной болтовней салонных дам об их милых слабостях.

13