В защиту искусства

Дарвин работы Ричмонда (кстати сказать, глаза и мощный свод черепа на этом портрете несомненно напоминают Карла Маркса), — это шедевры, которым суждено жить долго. Немец ­ кий отдел выглядит хуже. Даже такой справедливо прославлен ­ ный мастер, как Ленбах, и тот делается фальшивым, когда пытается придать голове венценосца выражение значительности, которой непочтительно-капризная природа начисто лишила черты упомянутого лица; и Рейнгольд Бегас, который трид ­ цать лет назад, работая над бюстом Лассаля, изваял великолепную голову Цезаря, теперь, делая надгробие Строус- бергу, создал, невзирая на все свое техническое совершенство, абсолютное ничтожество. «Искусство просит хлеба» — это правда, но плохо для искусства, что биржевые спекулянты с Бургштрассе, которые в настоящее время одни только и яв ­ ляются меценатами, не имеют решительно ничего общего с аугсбургскими и нюрнбергскими патрициями XVI сто ­ летия. Зато у народов, у которых капиталистическое развитие не одержало еще победы по всей линии, напротив, еще процветает религиозная и историческая живопись, например, в Польше, Венгрии, России и — на другом краю Европы — в Испании. Мелкий буржуа, крестьянин в особенности, так же немыслим без своего бога, как развивающаяся индустрия без своего на ­ ционального энтузиазма. Ни немецкий, ни английский художник никак не мог бы написать картину, подобную «Женщинам, скор ­ бящим у гроба Господня» Арпада Фести, исполненную такой потрясающей наглядностью, такой наивной радостной верой и радостью созидания, точно так же, как современный поэт никак не мог сочинить «Песнь о Нибелунгах». Темы историче ­ ских картин «Убийство Мартиницы и Словаты» Брожика и «Скарба проповедует в Сейме перед королем Сигизмундом III» Матейко оставляют нас совершенно равнодушными, а порой, как, например, «Донна Инеса де Кастро» Сальвадора Марти ­ неса Кубелльса и «Мация Борковича замуровывают живым» Матейко, вызывают в нас отвращение, хотя они обладают чрез ­ вычайно большой притягательной силой, как произведения зна ­ чительного и правдивого искусства, ибо в них еще живет мощ ­ ный национальный дух. Нечто подобное можно сказать и о жанровой живописи тех же народов. Сцены деревенской жизни, которые в изобилии представлены польскими, русскими и венгерскими мастерами, искрятся огнем и силой — совсем по- иному, чем деревенские картины Кнауса, Вотье, Дефреггера. Имена этих немецких представителей мелкобуржуазного искус ­ ства никак не назовешь незначительными, но они изображают мир, который уже не существует; во всяком случае в том виде, как он изображен на их полотнах, мир этот уже исчез или исчезает с каждым днем, а ведь самые мощные таланты встре ­ чают на своем творческом пути непреодолимую преграду, стоит 114