В защиту искусства

стигло такое же поражение, какое потерпела германская ин ­ дустрия на Всемирной выставке в Филадельфии. Даже художественные критики, сотрудничающие в буржуаз ­ ной прессе, несмотря на весь свой шовинизм, не в силах за ­ молчать этот роковой факт; они пытаются обойти его при по ­ мощи кисло-сладкой шутки, говоря, что Германия слишком да ­ леко зашла в международной вежливости, позволив другим нациям разбить себя на поле битвы искусства. К сожалению, этим объяснением делу не поможешь. Немецкому искусству не хватает инициативы, самобытности, оно, несмело водя резцом или кистью, робко косится на могущественные силы, управляю ­ щие политической и социальной жизнью; ему хорошо в его рабском обличье и больше всего хотелось бы служить при дворе. Впрочем, не нужно думать, будто этого искусства вовсе не коснулось стремление к творческой свободе и безусловной есте ­ ственности — импрессионизм, пленэризм! Но оно лишь следует за модой, оно пытается овладеть лишь новой техникой; вряд ли оно воспринимает что-либо от духа, который эту технику оду ­ хотворяет, и в этом сказывается скорее регресс, чем прогресс, ибо с технической точки зрения импрессионизм влияет более в реакционном, чем в революционном направлении. Восставая против обычной, академически традиционной, чуждой природе, устарелой и изжившей себя манеры, импрессионизм выплески ­ вает из ванны вместе с водой и ребенка и отрицает сущность всякого искусства, требуя, чтобы значение художественного про ­ изведения оценивалось только исходя из того, насколько верно оно изображает натуру, чтобы мерилом ценности искусства считалось как бы буквальное воспроизведение природы и чтобы любая фантазия, привнесенная самим художником, любой ху ­ дожественный вымысел и композиция были совершенно от ­ вергнуты. Следуя этим путем, мы неизбежно приходим к вы ­ воду, что величайшим завершением изобразительного искусства является фотография. Конечно, искусство, как глубоко и мудро говорит Альбрехт Дюрер, сидит в самой природе. Кто сумеет вырвать его из нее, тот и станет хозяином над ним, но «зримым оно стано ­ вится только в произведении, в новом творении, которое человек создает в сердце своем в образе предмета». Перед судом им ­ прессионизма самые гениальные произведения на этой выставке, единственно гениальные в подлинном смысле этого слова, ко ­ торым столь часто злоупотребляли, — «Морская идиллия», «До ­ рога к храму Вакха» Бёклина, наполненные глубокой, удиви ­ тельной фантазией и воистину «новыми творениями», — должны быть выброшены на свалку, хотя в то же самое время в своей очаровательной «Купающейся Сусанне» швейцарский мастер бьет кистью и справа и слева, нанося пощечины туманному и лживому идеалистическому искусству. 111