Условности. Статьи об искусстве

Самый мужественный поэт пророчески рождается из мате ­ ринского лона женского подсознательного видения. Мы подошли к истокам поэзии, мы подошли к главному основному пафосу поэзии Анны Радловой. Ее поэзия — женская, как истоки всякого искусства. Вещее пророческое беспокойство на нее находит. Дарование настолько органическое, что его можно назвать почти физио ­ логическим, как девство, как „священная немочь". Не потому она пишет стихи, что нечего делать или для „упражнения в искусстве", а потому что она больна стихами, одержима видениями и звуками. Покуда ее дух развивается с таким напором и быстротой, что средства изобразительности, при всей своЕй простоте и органичности, едва за ним поспевают. Вот, вот и стихи овладеют поэтом и лошади понесут. Этого не случается, но страх за это есть, настолько силен внутрен ­ ний огонь и порыв. Поэт едва успевает формировать под ­ сознательный апокалипсис полетов, пожаров, вихря, сфер, кругов, солнц, растерзанной великой страны, кружения вселен ­ ной, круглого кеба, огромной, всеобщей и простой, земной любви. „Крылатый гость" настолько проникнут одним духом, что кажется большой поэмой, а не собранием отдельных сти ­ хотворений. Большая свобода и твердость отличает этот сборник от „Кораблей". Шаг, от последнего сборника до „Крылатого гостя * может быть еще больший, чем от „Сот" до „Кораблей". И это не перемена стиля, а органическое развитие, углубле ­ ние, расширение основного покуда направления. В „Госте" Анна Радлова, главным образом, пользуется своеобразным сво ­ бодным размером, при чем длина строчек определяется не всегда возможною длительностью человеческого дыхания. Многие строчки требуют разрыва, хотя бы и не на рифмо ­ ванном месте, и некоторые распределения метранпажем слиш ­ ком длинных строк поражают своею догадливостью. Я думаю, 174