Условности. Статьи об искусстве

героя. Это необязательно, но могло бы быть. Этого не было, и лучше всего вышли второстепенные роли Софьи (Попова — Журавленко) и судьи (Журавленко), совсем не интересные по музыке. Толмазан (Вертер) чисто и музыкально пел, но многие места, где есть намеки на Гетевского юношу, у него совершенно пропали (первое обращение к природе, монолог о самоубийстве во 2-м действии). Шарлотта (Талонкина) была слишком кокетлива и не имела даже того очарования цело ­ мудрия, которое осталось у Масенэ. П ом оба героя распе ­ лись только к концу. Впрочем, в этом я вижу очевидный, хотя мне лично и непонятный, замысел Макса Купера. Партитура тщательно разучена, но положена какая то резкая грань между первой и второй половиной оперы. Первые два действия ведутся как то вполголоса, анемично и вяло. Начиная с третьего, вдруг „буря и натиск “ , темперамент подчерки ­ вается, звучность делается почти грубой (антракт между 3-им и 4-ым действием), темпы то ускоряются; то растягиваются. Во всяком случае умирающий Вертер поет втрое полнее и громче, чем когда он был жив и здоров. Конечно „Вер ­ тер 1 ' Гете произведение мятущееся и патетическое, но мы имеем дело с оперой Масенэ, следовательно музыка прежде всего, а в ней нет ни этих порывов, ни грубости, даже ане ­ мичности не так уж много. Постановка вполне прилична, только слишком много детей у судьи (вроде детского приюта), да грим у Вертера напо ­ минает слишком меланхолического приват-доцента или аптекаря.

143