Статьи об искусстве

БОРИС РОБЕРТОВИЧ ВИППЕР И ЕГО НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ

вому вырастает значение Караваджо как зачи­ нателя нового стиля и значение Тьеполо как яр­ кой вершины движения, как новатора, не вполне понятого искусствознанием. В работах различных лет, особенно в предисло­ вии к книжечке М. Фридлендера (1923) и в статье «К проблеме атрибуции» (1945), Б. Р. Виппер го­ ворит о счастье непосредственного общения с па­ мятниками искусства, о важности знания не ко­ пии, не репродукции, а именно оригинала. Ана­ лизируя картину Рембрандта «Давид и Саул», он замечает: «Зритель видит только один глаз на худом, изможденном лице Саула, но в нем со­ средоточено все душевное потрясение Саула, все его трагическое отчаяние. Тот, кто стоял перед картиной Рембрандта в гаагском Мауритсхейсе, никогда не забудет этого потрясающего кругло­ го глаза, который воплощает страх и одиночест­ во Саула на вершине власти» 25 . * Чувством непосредственного общения с искусст­ вом, с подлинниками проникнуты все исследова­ ния Б. Р. Виппера. В последней книге он даже счел нужным подчеркнуть роль выставки произ­ ведений итальянской живописи XVII — XVIII ве­ ков, организованной ГМИИ имени А. С. Пушки­ на в 1961 году: в процессе ее подготовки и затем наблюдая за реакцией посетителей, исследователь утвердился в замысле своей монографии. Работа в музее привлекала Б. Р. Виппера прежде всего этой постоянной возможностью близко общаться с оригиналами. Свобода его ориентировки в ма­ териале, умение определить реальную ценность и происхождение любой предъявленной вещи были поразительны! Приходилось, например, видеть, как кто-либо появлялся с «коллекцией голланд­ ских подлинников XVII века», а уходил — после 25 Б. Р. Виппер, Очерки голландской .живописи эпохи расцвета (1640—1670), М., 1962, стр. 456. 3*