Советская архитектура первой пятилетки

Глава третья

тектуре жилища, которое он с 1922 г. утверждал, за ­ явив, что «нельзя себе представить современное жилое помещение, не использовав возможность иметь общее об ­ служивание» 93 . Но с самым глубоким анализом того де ­ коративного коллективизма, который насаждался архи ­ текторами в 1929 — 1930 гг., выступили сами его пропо ­ ведники. Не кто другой, как лидеры ОСА признали, что реально «побить старый быт» возможно лишь «в после ­ довательном ряде переходных мер», а не «путем декре ­ тирования и схем». Все свои ошибки они, с одной сто ­ роны, объясняли слабым знанием общих вопросов фило ­ софии, с другой — невниманием к критике своего опыта, то есть отрывом от жизни. Главным заблуждением в про ­ ектах жилища будущего они справедливо признавали свое насильственное вторжение в личную жизнь человека, ли ­ шавшую его даже свободы выбора формы устройства каждодневного быта. С прямолинейностью, свойственной времени, они заявили: «Знание марксистской теории не позволит перепрыгивать через живого, реально сущест ­ вующего человека... не позволит перепрыгивать через действительность... Знание теории не позволило бы выб ­ расывать личность за пределы коммунистического жили ­ ща, не позволило бы и коммунализмом подменять ком ­ мунизм...» эі . В этом был очень важный итог первого периода серьезных исканий типов жилища будущего, ко ­ торый звучал как предостережение всем тем, кто должен был впредь его проектировать. Во второй половине 20-х годов окончательно нарушилось мерное развитие жилой архитектуры России, а вместе с ней нарушились и привычные связи человека и бытовой вещи — одного из материальных воплощений духовной культуры общества. Поиски целостного вещно-бытового комплекса, которые велись архитекторами и художника ­ ми с первых лег революции, на рубеже 20 — 30-х годов обернулись в их творчество сложным, иногда причудли ­ вым сплавом антагонистических методов создания повой предметной среды. Рационализируя быт, они пользова ­ лись методом функционализма, вскрывавшего сущность вещей. В то же время, клеймя ненавистную «эпоху мо ­ дерна» и «стиль модерн», они нередко неосознанно, по закономерно заимствовали у ппх приемы демократизации художественной вещи, превращавшейся в массовый пред ­ мет быта, фабрично изготовленный с помощью самых де ­