Север в истории русского искусства

художественной деятельности Новгорода на дальнем севере, в то время, как начинала царить на Руси властно и безраздельно уже Московская школа иконописи. Строгановские иконники, которые, видимо, были объ­ единены Строгановыми в особую мастерскую в Сольвычегодске (обыч­ ная черта деятельности Строгановых, так сказать, принцип натураль­ ного хозяйства) унаследовали от Новгорода удлиненную пропорцию фи­ гур, композицию, краски, цветную пробелку одежд и виртуозную тща­ тельность работы. Кроме того, Строгановские иконы последнего периода являются тончайшими, драгоценнейшими миниатюрами, образцы которых такяее идут из Новгорода. И лишь по внутреннему подходу художника к теме его работы, некой сухости Строгаповские иконники отошли от Новгородского искусства. То одушевленное, тот сжигающий пламень, инстинктивное глубокое и серьезное сознание божественности своего труда, высокое звание художника—столь ярко отражающееся в новго­ родской иконописи, в Строгановской школе поблекло. Несравненный мас­ тер, чеканщик, образцовый усвоятель формы, самоотверженный тружен- ник, строгий к малейшему дрожанию своей руки, выученник великого новгородского искусства, безконечный украситель и созидатель „драю- ценных* предметов культа—таков гурман-ремесленник Строгановский икон- пик. В нем есть все данные для большого художника, внешние средства его безукоризненны, в нем не достает „мира в себе", вдохновения, не приобретаемого ни чем, кроме даруемого п божией милостию* . Это „заполнение* внешностью, показность Строгановских икон вызваны были, конечно, строгими щепетильными требованиями заказчиков—хозяев, же­ лавших удивить и поразить, превзойти непревосходимое, и общей бо­ лезнью эпохи, движением ее от глубины в ширь, от переставших волно­ вать сердце вечных образов, от призраков к реальному, от идеального образца Спаса к Спасу „немчину* в изображении будущего фанатика Аввакума. Великое северное зодчество в это время повторяло дорогие для него мысли и чувства старины с первоначальной свежестью и но­ сило внутри себя гениальные композиции будущих двадцатиглавых шат­ ров, иконописное искусство колебалось, от него отлетало вдохновение, оно исчерпывалось в своем содержании, уберегая пока еще форму. В 1600 году повелением Никиты Григорьевича Строганова был рос- писан Сольвычегодский собор иконниками Федором Савиным и Степаном Арефьевым. Этими именами открывается довольно значительный список имен Строгановских иконников—Семенки Бороздина, Ивана Соболя (Со­ болева), Михайлова, Емельяна Москвитина, Никифора Савина, Истомы Савина, Назария Савина, Прокопия Чирина и др. Лучшими и замеча­ тельнейшими художниками Строгановской, школы были Никифор Савин и Прокопий Чирин. Никифор Савин оставил ряд изящнейших и тонко написанных „золотым письмом* икон. Об одной из таких икон (Де- исусе) проникновенный знаток истории русской иконописи П. П. Му­ ратов говорит: „превращение иконы в драгоценность, равную Византий­ ской эмали по какой-то насыщенности красотой, достигнуто здесь в пол­ ной мере. Такие произведения Строгановской иконописи уже отходят от понятия живописи Они не нарисовапы, не написаны, а сделаны еще как-то иначе. Место их пе в живописном убранстве храма или жилища,