Север в истории русского искусства

Будущие подробные исследования, почти с достоверностью можно ска­ зать, выяснят картп-ну влияния не только для севера, но и для Рос­ сии Новгорода п его искусства и тем сделают для нас неоцененное ее и дороже и значительнее. Резные иконы на кости, крестики, панагии, складни, блюда, оклады с человеческими фигурами по большей части разошлись по России и на местах их выделки остались только единицы. В этом смысле только го­ род Сольвычегодск до сего дн5г остается нашим северным музеем. В ризнице Благовещенского собора находятся дивные резные на кости ма­ ленькие иконы, диптихи и триптихи, крестики, панагии и проч. Все эти работы почти без всякого исключения сделаны с такой тщательностью, с таким художественным вкусом, с такой вдохновенной одаренностью, что очаровывают, приковывают к себе, манят и несказанно изумляют. К тому же—они заключены в такие обрамления, оклады, украшены че­ каном, филигранью, драгоценными камнями, чернью, перламутром—п так все это горит, цветет, блестит, что невольно в светлое чувство ра­ дости закрадывается горесть на паше тусклое, однообразное, темное и черное время, когда отмерла, исчезла в народе необыкновенная любовь предков его к украшению всех предметов окружающей обстановки от самых простых, обыкновенных обслуживающих „лгелочии будни дней* до высоких, как бы праздничных, нужных для глаза в минуты отдыха п молитвы. Вот малюсенькая ладонка с костяным образком—постоянная сопут- ница кого-то в дальней северной, лесной дороге, носимая на груди, у сердца, всегда теплая и родная, интимная, почти не видящая света —по сделана она с изумительным мастерством, ясностью, выразительной от­ четливостью и красотой. Мастер —резчик, делавший ее. богомольно слу- жил красоте, одной красоте, он не мог разделять жизни на явления ваяшые и маленькие, явные и интимные, для ею творчества они были равноценны,, равнозначны. С одинаковым усердием этот мастер и мо­ лился и резал крохотную ладонку—и то и другое было ваяшо, было делом его жизни. Только внутренней душевной полнотой, гармонией духа, поисками каждый резок сделать красивым, ласкающим, пленяю­ щим можно объяснить то веяние красоты, которое струится от его со­ вершенных работ. Взглянем на диптих в резной серебряной рамке с изображением воинов-мучеников Федора и Димитрия на левой сторонке, Григория и Андрея Стратилата на правой. Прямо и стройно стоят вои­ ны-мученики в полных боевых доспехах, в панпырях, в щитах за пле­ чами, с копьями в левой руке, в широких плащах. У Федора и Ди­ митрия в правых руках высоко поднятые костяные кресты, Григорий и Андрей Стратилат сложили пальцы правых рук для крестного знамения и вознесли их в уровень плеча. Как трогательны эти символы креста и военной брани одеясд! Четыре фигуры безконечно изящные, истончен­ ные, живые в своем двиясении, идеально врезанные в небольшое белое пространство, одетые в грозные, чеканные, литые, словно звенящие пан- цыри, смягчаемые мягкими складками плащей—они стоят как бы на ча­ сах у искусства, поют звонкую славу красоте формы. Удлиненность про­ порций фигур, их элегантность, мудрая простота выражения, замысла