Русские художники XVIII века

Дыба не считалась наказанием, но только орудием „познания истины". Несмотря на пристрастие, показывал Иван Никитин, что „Жития" не читал, ибо „находился в то время в меланхолии. А меланхолия была по причине ухода жены в монастырь". Монах же Иосия показывал: „Находился он, Иосия, во дворце в служении при Троицком архимандрите Варлааме. И увидел тогда во дворце Ивана Никитина, показывал ему пункты, писанные Маркелом Радышевским против Феофана; но Иван, прочтя те пункты, возвратил их ему, не сказав ни слова". Далее Иосия показывал, что когда он составил пашквиль на Феофана , то давал его читать Ивану в тетради. При обыске нашли тетрадь „Жития Феофана" у протопопа Родиона, брата Никитиных, а писаны были те тетради рукою зятя их, подья чего Сибирского приказа Ивана Томилова. След ствие затянулось. Судили не спеша, с прохладцей, как это водилось в старину. Исписали гору бумаги. Никитин, между тем, томился в тюрьме. Ста ринные тюрьмы мы знаем по рисункам и гра вюрам. В Петропавловской крепости, в Шлиссель бурге и других местах можно видеть сохранившиеся от того времени камеры, в которых отсидело не одно поколение узников. Вообразите длинную узкую клетку. Стены слезятся от сырости. Небольшое окошко, наподобие щели под потолком, переплетено толстыми прутьями. Узкое соломенное ложе. Длинные дни и еще более длинные ночи в мол чании и одиночестве проводил художник. Сгорбился . Отросшие волосы поседели, борода сбилась войло ком в сторону. На полу кувшин с водой и краюха