Русские художники XVIII века

тайных, кавалеров и дам, улыбчивых и веселых. Иначе—нельзя; все на потребу тех же кавалеров и дам. Никитин твердо помнил, что изображать дей ствительность так, как она есть, без прикрас, счи талось грубым и не достойным искусства. О возвращении Никитина на родину известный историк Петра Голиков передает такой анекдот. Вернулся-де живописец Иван в столицу накануне Пасхи. Царь стоял на заутрени в Троицкой церкви. Узнал царь, что приехал Иван, прямо на квартиру к нему пошел. Похристосовались. Кинулся, было, Иван развертывать свертки, картины показывать, а тот рукой махнул'- — Оставь их в сих дедовских коврах; тебе должно от дороги успокоиться, а я их после рассмотрю с тобой. Во время же обеда послал Петр Ивану яства разные и несколько бутылок венгерского. Никитин зачислен был гоф-малером и стал работать наряду с Таннауэром, своим прежним учителем. Теперь Никитину все оказывали внешнее поч тение и называли уже не просто по имени, но и по отчеству. 1721 года 3-го числа сентября по старому гре ко-славянскому летоисчислению в походном „Юр нале" Петра значится: „На Котлине острову, перед литоргией, писал его величества персону живописец Иван Никитин" 1 . Стали приходить к нему разные люди, главным образом, придворные,—всякому хотелось иметь свой портрет от „гоф-малера". i ß походный „Юрнал", или „журнал день за днем", записы вались все события при императорском дворе,