Подробный словарь русских граверов XVI—XIX вв.

XV и въ первыхъ XVI вѣка пе самп монахи разныхъ юго-славянскихъ монастырей про ­ изводили заставки и заглавныя буквы въ большинствѣ церковныхъ книгъ, отпеча ­ танныхъ ихъ собственными руками въ стѣ ­ нахъ ихъ монастырей, то, конечно, эти гравюры были бы хоть на сколько пибудь лучше: чтобы получать только такія мало ­ удовлетворительныя произведенія не сто ­ ило бы и призывать въ славянскіе мона ­ стыри мастеровъ-католиковъ. Хотя мы и знаемъ, что для краковскихъ изданій шрифтъ рѣзалъ и лилъ нѣмецъ Рудольфъ БорсдорФъ изъ Брауншвейга, но мы не моліемъ принять, что непремѣнно онъ дѣ ­ лалъ и заглавныя буквы и заставки: чув ­ ствуется слишкомъ большая разница между прекраснымъ шрифтомъ (металлическимъ) и грубыми гербомъ Кракова, заставками и заглавными буквами (рѣзанными на де ­ ревѣ). Притомъ, если эти послѣднія дѣланы и Рудольфомъ БерсдорФомъ, то нѣтъ въ нихъ отличія отъ заставокъ и буквъ, нахо ­ дящихся въ книгахъ, печатанныхъ въ юго ­ славянскихъ земляхъ: вездѣ встрѣчаемъ одну и ту же грубость и малое умѣнье. Едвалп не единственное исключеніе со ­ ставляютъ м«уду юго-славянскими изда ­ ніями Октоихъ, напечатанный въ Цѣтиньѣ (въ Черногоріи) въ 1494 г. и Псалтырь, напечатанный тамъ же въ 1495 г.: здѣсь мы видимъ въ одной заставкѣ двуглаваго орла въ вѣнкѣ, который поддерживаютъ два ангела, и заглавныя буквы, внутри которыхъ представлены амуры, звѣрки, птички, плоды, цвѣты, гирлянды, во вкусѣ renaissance, чтб безъ сомнѣнія, подтверж ­ даетъ то предположеніе объ итальянскомъ вліяніи па Путинскія изданія, о которомъ іово|юно выше. Чтоже касается осталь ­ ныхъ юго-славянскихъ изданій, куда при ­ надлежать преимущественно: угровлахій-

ское Евангеліе 1512 г., Псалтырь, напеч. въ Гораждѣ въ 1529 г., Евангеліе, напеч. въ Милешевомъ монастырѣ въ 1544 г., Евангеліе, напеч. въ Брашовѣ въ началѣ XVI в., Евангеліе, напеч. въ Бѣлградѣ въ 1552 г., Евангеліе, напеч. при монастырѣ Мрькшипа црьковь въ 1562, и пѣк. др., то вездѣ мы видимъ узловатыя, составлен ­ ныя изъ безчисленныхъ переплетающихся ремешковъ или прутиковъ, буквы и за ­ ставки, то на черномъ, то на бѣломъ Фонѣ, прямо воспроизводящія тѣ самыя Формы, которыя составляютъ главную основу орна ­ ментаціи въ славяно-византійскихъ руко ­ писяхъ той эпохи. Не смотря на различіе и взаимную отдаленность мѣстъ, гдѣ про ­ изведены эти гравюры, вездѣ мы встрѣ ­ чаемъ одно и тоже: тѣ же Формы, тогъ же характеръ рисунка и ту же грубость ра ­ боты; степеней развитія вкуса или умѣнья почти вовсе не видно. Наконецъ, когда въ юго-славянскихъ книгахъ появляются кар ­ тинки съ сюжетами изъ св. исторіи, то здѣсь повторяются тѣ же самые Факты: находящіяся въ Евангеліи начала XVI в. изображенія — на одномъ листѣ Спаситель на престолѣ, а внизу евангелистъ Лука, поясной (монограмма гравера, составлен ­ ная изъ буквъ М, Ф, О, И, Ъ и друг., можетъ быть прочитана: монахъ Филиппъ), а па другомъ евангелистъ Іоаннъ, также поясной; въ Цвѣтной Тріоди, напеч. при мо ­ настырѣ Мрькшипа црьковь въ 1566 г. — Деисусъ, Распятіе, Воскресеніе и Возне ­ сеніе; наконецъ въ угровлахійскомъ Окто ­ ихѣ 1575 г. — Исцѣленіе слѣпаго, всѣ эти (очень грубо исполненныя) изображенія указываютъ па повтореніе византійско- славянскихъ образцовъ изъ славянскихъ рукописей болЬе или менѣе искусною рукою юго-славянскихъ монаховъ, безъ всякаго западнаго вліянія» (Газб. Стасова, стр. 23). 142