Новый ЛЕФ. № 8. 1928

Для того чтобы кончить биографию Комарова, скажу, что он был убит уже глубоким стариком в 1812 году в Москве фран­ цузами. Авторство Комарова — вещь чрезвычайно интересная для вы­ яснения вопроса о возникновении профессионального писателя в России и вообще для выяснения вопроса об усвоении русской ли­ тературой иностранных художественных форм. Работу свою Комаров начинает с публикаций, т. е. с изданий документов и с поздравительных писем. Дальше роль его все время колеблется между авторством, ком­ пиляцией и, может быть, переводом. Эта сбивчивость представле­ ния об авторстве характерна для всего X V I I I века. Федор Эмин подписывал переводные вещи как оригинальные. Иногда в отношениях между автором и переводчиком чувствуется какое-то странное для нас раздражение. Например „Зеркало для всех“ , изданное в Калуге в 1795 году, имеет такую странную заметку: „Переведена с того языка, на ко ­ тором писана“ . „Английский Милорд“ представляет сложную контаминацию влияний романа приключений и сказок „Тысяча одной ночи“ , причем разным героям прикреплена разная литературная тра­ диция. В самом Комарове мы видим возникновение местных литератур­ ных форм сперва путем маскирования иностранной формы, потом введением местных форм в противовес иностранным. „Ванька К аи н “ ощущается Комаровым на фоне „К ар туш а“ , и, наконец, литературная форма со своими инерционными моментами переключается на местный материал и возникает то, что можно условно назвать литературой данного народа. Колебания состава книги чрезвычайно характерны для этого времени. Первое издание „Похождений нового увеселительного шута и великого в делах любовных плута Совест-Драла Боль­ шого Носа“ отличается от второго по объему почти вдвое. Это развертывание совершалось самым простым образом. В книгу о бельгийско-польском шуте вставлялись куски с такими мотиви­ ровками: „По сходности мысли песнь сия выписана из российских сочинений“ . Литературные формы еще не имели своего хозяина, представле­ ние о герое иное, чем у нас, и поэтому „Приключения Никанора“ (анонимный роман X V I I I века) в нашем представлении должны бы принадлежать нескольким совершенно разно живущим людям. Матвей Комаров — писатель традиционнейший, и изучение его выясняет нам общий арсенал литературного оружия его эпохи. И , конечно, изучая его, мы должны его изучать методами специ­ фическими и не упрекать его за то, что он не писатель наше­ го типа. Только тогда мы объясним законы литературной эволюции и поймем четверостишие Некрасова.

2 9