Новый ЛЕФ. № 8. 1928

оказалось, что возродились как раз те элементы литературной формы, которые загнивали еще при капитализме. То есть усвоение „старой“ культуры, наследование действительно произошло, да не но той линии. Возрождение беллетристики по образу и подобию классиков отвергло именно тот литературно-производственный фун­ дамент новой формы, который подготовлялся органически на рубеже двух веков. Приемы беллетристики, этой падающей отрасли прошлого лите­ ратурного производства, не заслуживают наследования. Приемы фик­ сации факта, хотя бы они были производным явлением от всей капиталистической техники, заслуживают с нашей стороны величай­ шего внимания. Это восходящая литературная отрасль. Нашим пи­ сателям есть в чем взять пример с того обследователя Пьера Ампа, у которого „было с собой три записных книжки: № 1 с надписью „Документы“, № 2 с надписью „Мнения“ и № 3 с надписью „Фак­ ты“. („Лильские ткачи“ .) Пьер Амп говорит, что некоторые „обследователи проходят, высоко держа свой карандаш и весьма довольные собой “. Это са­ модовольство беллетриста. Для литератора —исследователя нового типа самое высокое удовольствие — это историчность, вскрытие спе­ цифики материала. Октябрьская литература— это технически самая передовая ли­ тература. „Октябрьские моменты“ в технике животноводства — стоит только перевести это положение в литературный план, и мы получаем передовую литературную технику. Но если свиней или кур в деревне сейчас разводят или, во всяком случае, ставят своей задачей разводить по последнему, да еще по октябрьскому, слову техники, то крестьянскую литературу разводят такую, которая может быть только на смех этим усовер­ шенствованным курам. В этой области или величайшая отсталость, просто безграмотность, или опять-т^ки стремление наследовать по неправильной, вымирающей линии. II Никакого обзора крестьянской литературы мы не дадим. Сде­ лано в этой области мало, сделано, к сожалению, неинтересно. В журнале „Красная печать“ помещен такой отзыв: „Крестьянская художественная литература в области тематики вращается в узком кругу, ограничиваясь в изображении крестьянства трехчленной фор­ мулой: бедняк, середняк, кулак. Эти фигуры в художественной практике получили традиционно отвердевший штамп, по которому каждому из представителей трехчленки полагается определенный внешний вид и внутреннее содержание. И внутренний и внешний облик стереотипно рисуется одной краской— или светлой (бедняк), или расплывчато-серой (середняк) или густо-темной (кулак). Диф­ ференциации образов, расщепления их на многогранный ряд инди­ видуальных лиц мы почти не встречаем. „Это мнение критика

2 0