Новый ЛЕФ. № 8. 1928

новейшей индустрии и усложненного мирового хозяйства. Это и значит выкорчевывать освященные веками пни старой культуры, чтобы дать свободу технически-прогрессивным ядрам нового, явив­ шегося не на другой день после Октябрьской революции, по щучь­ ему велению, но заготовленного задолго до фактической победы Октября. Старые литературные формы еще сохранялись в силу инерции, но все больше и больше теряли под собой почву. Наблюдение, сделанное еще в 90-х годах прошлого века Н. М. Соколовым, о том, что „лучшие русские романисты мало-помалу становятся классиками; в них слишком много искусства, „выдумки“, теории, а это скучно“, связывалось этим исследователем с другим фактом, который как нельзя лучше подчеркивает идеологическое ничтоже­ ство буржуазной журналистики, но в то же время хорошо вскры­ вает ее возраставшую техническую мощь: „...От газеты подписчики ежедневно ждут решительных приго­ воров, безапелляционных суждений и готовых мнений. Тут ждать некогда, тут надо ловить момент, угадывать вкусы и интересы об ­ щества, говорить во весь голос. Публика скорее простит журнали­ сту постоянную перемену мнений и резкие противоречия, чем со­ мнение и нерешительность. И здесь в разгаре конкуренции успех выпадает на долю тех антрепренеров печати, которые, оставив т ео ­ рии, умеют особенно ярко и подробно описывать пикантные мелочи“. Эта злая характеристика, в которой чувствуется заинтересован­ ность обиженного эстета, предшествует приведенной выше цитате об изменении героя в беллетристике. Технический прогресс капитализма, ввергая в сознание рядового члена общества огромное количество данных производственного и цифрового порядка, средений из политической жизни, расширяя его практический интерес к событиям мирового дня, тем самым учил его уважать точность и достоверность факта. Любопытно, что еще И. А. Гончаров, переиздавая свои очерки кругосветного путе­ шествия „Фрегат „Паллада“, оправдывал это переиздание, противо­ поставляя его романам следующим образом: „Путешествия в дальние концы мира имеют вообще привиле­ гию держаться долее других книг. Всякое из них оставляет надолго неизгладимый, след или колею, как колесо, пока дорога не прото- рится до того, что все колеи сольются в один общий широкий путь“. („Лучше поздно, чем никогда“.) Пока до этого было еще далеко, а интерес к чужим странам у публики был исключительный и питался он упрочением хозяй­ ственных связей. Конфликт между традиционными, беллетристическими формами и новыми техническими отношениями, как видим, назревал не один десяток лет. Система репортажа и журналистики оказывала свое давление на эти традиционные формы. Революция умертвила всю систему буржуазной печати и лите­ ратуры. И вот когда стала созидаться -наша новая литература, то 2* 19