Новый ЛЕФ. № 4. 1928

в каком-то смысле (в каком же именно?-— Н. Л.) мы платим татарский ясак (кому?). Мы расплачиваемся ею с российским наследственным бескультурием нашим“. Сравнение Есенина с Маяковским сделано автором в расчете на неожиданную его новизну. Новизна эта далеко не так рази­ тельна; толчком к такому сравнению было, конечно, общественное утверждение о том, что „крайности сходятся“. Зелинский, исполь­ зовав его, не удержался от соблазна щегольнуть афористичностью своего мышления, забыв о том, что ряды таких сравнений уходят далеко в шаблон истории. Стоит хотя бы вспомнить небезызве­ стное сравнение Ленина с Петром Великим, сделанное в расчете на его озаряющую неожиданность Устряловым. Для чего же нужны все эти вопросы, сравнения, ссылки т. Зе­ линскому? Для того, чтобы доказать, что Леф бескультурен. Для того, чтобы окончательно убедить себя, что Маяковскому ни по чем не может быть понастоящему понятен Фауст или шекспировские трагедии. „Тот мир чувств и идей человеческих, какого-то п р е ­ д е л ь н о г о (разрядка наша — Н. А.) отстоя и высочайшего напряжения, что из поколения в поколение передается как основной капитал культуры, как исторический жизненный опыт“. Вот „предельность“-то отстоя и заслонила от глаз Корнелия Зелинского облик творческих черт Маяковского. Хотя странно звучат в „марксистском ежемесячнике“ эти утверждения о „пределе“. Ведь предел не перейдешь — выше лба не прыгнешь, а значит, что же беспокоиться о строительстве какой-то новой культуры, пре­ дельность которой уже обусловлена в том „высоком, спокойном холодке вековой человеческой культуры“ , которой занят теперь т. Зелинский. Ученичество—хорошая вещь, но нельзя каждый сданный экзамен по философии именовать „культурной революцией“ , швыряясь тяжелыми томами в головы занятых другим делом товарищей. Та­ кую „революцию“ проделывают немецкие студенты много раз в год, но тихо и спокойно, без истерики и раздирания на себе рубашек. Тем более университетские скамьи не следует выдавать за кон­ структивизм „новой, более глубокой (более чего глубокой? — Н. А.), более человечной, более социалистической культуры“. Тов. Зелинский увлечен драмами Шекспира? Честь ему и хвала за любознательность. Тов. Зелинский хочет изучать Гоголя? Про­ никается уважением к его усидчивости? Но для этого не стоит так трагически громко прощаться с Маяковским, а тем более „переша­ гивать“ его на пути „к предельному отстою и высочайшему на­ пряжению“ при усвоении вековой человеческой культуры. Нужно заботиться не только о „шагистике“ , но и смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться как раз на том самом месте нигилистического

4