Новый ЛЕФ. № 4. 1928

Леонов — в процессе создания романа — надеялся, очевидно, с в е ­ сти концы с концами, но испытанные романные пружины погнулись и уже не подбрасывают вверх— и писатель просчитался с мотиви­ ровками. Вы и грыш но е и д ост оверное Ибо, что делает Митька в романе, после то го , как он порубил пленного капитана и был исключен из партии? Он совершает на­ леты . Но получается дико и комично. Походит-походит Митька около своей возлюбленной , поболеет о судьбах революции и опять кого-нибудь обворует . Следующие тексты говорятся Митькой или относятся к Митьке— и вообще связаны с о д н и м и т е м же персонажем. „Какая дрянь смеет бахвалиться, что она отдала слишком много революции, что она породила е е ? “ „Но кто из нас остался честен перед революцией и ожоги ее... выносил до конца . '“ „Он был тот , на которого глядел весь воровский мир, блат, ища себе примера“ . „Гастролировал полтора месяца за границей... Тройная ин­ кассовая афера ... потрясла знатоков этого дела. Целые о ткро ­ вения по шниферному искусству“ . I Іока Митька просто крал , все это было еще сносно. Он и во- общ е -то двигается в романе от кражи к краже. Но когда дело дошло до „откровений по шниферному искусству“ и недавний к о ­ миссар превратился в „Рокамболя с русским коэфициентиком“ , к а з а ­ лось бы, для него не осталось уж е никакого другого честного вы­ хода, кроме высшей меры. Но леоновский герой недаром — литературный герой, недаром — обобщ ение . Он состоит из двух половинок — двухстворчатый. Руки — „піниферовские“ , а лоб — „бунтовской“. С одной стороны, главвор, а с другой— главкающийся. И вот окружающие начинают в романе передавать друг другу— „про посещение Митькой (это Рокамболем-то! — П . Н.) Дома союзов, где стоял гроб с Лениным“ . Все это совершенно чудовищно, так как есть предел, за который не должна ступать нога художественного искажения. Советский чита­ тель сейчас охотно идет на собственное переоборудование. Он начинает ценить газетный материал и болезненнее , чем когда-либо , реагирует на его порчу. Но эго не чудовищнее многого другого , что сейчас про ­ поведуется—-от Лежнева до Авербаха — и имеется хотя бы, например, в неосторожно брошенном лозунге А. Безыменского:

42