Новый ЛЕФ. № 4. 1927

уже нет. Распыляется и сгущается в другом месте. Я в это другое место, а уж он опять распылился и... сгустился вдали! Это что же? Это уж не человек, а чудо! Чудо вскоре распылилось вместе с деньгами авторов и сгусти­ лось уже далеко на самой окраине Союза. Форш и теперь при встречах не может забыть о нем: „Распыляется и... сгущается. А денег-то нет!“ У Федина тоже необычайные глаза. Радужная оболочка у него ярко -голубая и как бы расширенно застывшая в состоянии крайней взволнованности. Он белесый, как финн. Отличный счетовод- любитель: когда нужно было ревизовать одно из издательств, — он точно, добросовестно и методически разобрался во всех счетах, систематизировал работу и довел ее до конца. З а ним есть креп­ кая культурная традиция порядочности, очень помогающая ему в работе. Про Николая Никитина, вошедшего в комнату в кепке, чулках и круглых очках, кто-то кажется, Чуковский — заметил: „Р азве это писатель? Это велосипедист! Его очки к земле давят!“ Кто ненавидит меня, так это Воронский. Сердит он на меня за то что я написал когда-то в „Молодой Гвардии“ , что поэтическая мо­ лодежь нищенствует, а людьми, подобными ему, в это же время устраиваются заграничные командировки Пильняку. Он этого никогда не простит мне. Он даже из своей книги вычеркнул мою фамилию, упоминавшуюся в статьях, вошедших в книгу. Очень злопамятный и самолюбивый человек. Красные ворота прошлым летом реставрировали и красили, а теперь решено их снести, так как мешают движению. Отсюда ясна разница между движением зимним и летним. Д л я р е д а к ц и и ч а с т н а я п р и п и с к а : Ворота решено оставить, по Москве ходят „стихи“ : Была белая Москва

Были Красные ворота, Стала красная Москва Стали белыми ворота.

Прим. выпускающего „Л е ф“.

Из разговора с одним умным и культурным человеком. — „Н у , расскажите, что у вас там в союзе писателей?“ - „Да я там не бываю“ . — „Ну , все-таки, ведь знаете же? Кто там пред­ седатель?“ — „Сквирский Ал. Ив.!“ „Какой это Сквирский? Это что в Одессе босячил? Р азве он не умер? А я думал, что он давно уже умер. Ну, очень рад, очень рад! А я думал, что умер! А вот