Новый ЛЕФ. № 10. 1928

термальное, невдохновенческое, а н а у ч н о е построение образа нам еще очень может пригодиться. Жаль только, что писатель сам потом скатился в „творчество". . . 8. Планетарные Пролетарские поэты первого периода — политики, конечно, не боялись. И вообще они ничего не боялись. Кроме обвинения в буржуазности. Но это не спасло их — правда, не от буржуазной эстетики (почему у нас так ее боятся, когда в действительности ее нет?), а... от чуть ли не державинской! Не приходится винить их в том, что они ударились в противо- положную серапионам крайность: от боязни революции — к в о с п е - в а н и ю революции. Это было хорошо тогда, поскольку революция нуждалась в утверждении, и в этом смысле поэзия пролетарских была сравнительно конкретна и, понашему, правильна. Плохо было не то, что они „воспевали" действительность, ибо в известный момент и воспевание является жизнестроением, а то, что они во- спевали ее чужими и плохими голосами. Когда Державин воспевал „богоподобную" Фелицу, это было понятно, но нам это „богопо- добие" совсем ни к чему, хотя бы это относилось и к революции. К примеру — из признанного „барда" тогдашних лет, В. Ки- р и л л о в а : .Мускулы рук наших жаждут гигантской работы, Кириллов, очевидно, думал, что, чем чаще божиться „коллек- тивными" словами, тем скорее „медом чудесным" процветет „наша планета". О т сюд а—и упор на „мы": „Все — мы, во всем — мы: мы — пламень и свет побеждающий, Сами себе божество, и Судья, и Закон". Другой певец тех лет — И. С а д о ф ь е в — божится теми же словами, только с упором на заглавное „Я": „Это Я, разбивший рабства, тьмы оковы, И все они в те годы выражались так же поцерковному высо- копарно, все ходили с высоко поднятой в „Грядущее" головой и, как бы считая ниже достоинства поэта говорить о близком попро- сту и без затей, мечтали вслух о революции п л а н е т . Поэтому, вероятно, этот период в пролетарской поэзии и называется и л а- н е т а р н ы м . Часть ответственности тут, конечно, нужно отнести за счет по- нятного настроения тех лет вообще, когда мы все разговаривали Творческой мукой горит коллективная грудь; Медом чудесным наполним мы доверху соты. Нашей планете найдем мы иной, ослепительный путь". Я в борцах Бессмертных Свободы, Коммунизма. Я — Советов Армии — иду к Победам новым, Это — Я шагаю—в Мир Социализма".