Мастера искусства об искусстве. Том III

самого начала сильнейшее противодействие официальных академических кругов, ибо традиционность Манэ—не бросающаяся в глаза дурная традиционность академизма: она скрыта той свежестью, тем акцентом необычной интерпретации, теми новыми приемами передачи обра;іа (плоскостность), тем „вызовом", который чуднгся академи- кам в первых реалистических работах Май;-). Отсюда суровое отношение к работам Манэ жюри выставок, частые отказы, которые он должен был терпеть, атмосфера „скан- дала", которая окружает его творче- ство. Манэ, блестящий представитель светского Парижа, менее всего хотел за- нимать позицию революционера, „низ- вергателя основ": он жаждал признания, официальных успехов, и роль, которую за- ставляла играть его история, тяготила его. H 1863 г., отвергнутый жюри Салона, он вместе с группой потерпевших от жюри художников выставляется в „Салоне отвер- женных". Его „Завтрак на траве", где вместе с одетыми мужчинами изображена обнаженная женщина, приводит в ярость защитников академизма. Между тем кар- тина Манэ не только повторяла классиче- скую тему „Сельского концерта" Джорд- жоне (Лувр), но и явилась живописной интерпретацией одной из композиций Ра- фаэля. 15 самом деле, как впервые показал д-р Паули, „Завтрак на траве" Манэ яв- ляется точным повторением композиции Рафаэля, известной но гравюре Марка Аитонио; сохранив в неприкосновенности позы и расположение трех главных фигур, Манэ превратил „речных богов" Рафаэля в современных, одетых но последней .моде па- рижан, оставив обнаженной их подругу, и приписал сзади четвертую фигуру жен- щины в рубашке и пейзаж, где разыгры-