Мастера искусства об искусстве. Том III

наиболее прекрасное в искусстве. Ii искусстве безобразно только безразличное, оно лишено внутренней и внешней правды. Безобразно в искусстве все неискреннее, искусственное, все, что хочет казаться красивым и прекрасным, а не характерным, все мелкое, изысканное, все, что улыбается без причины, жема- нится без нужды, хорохорится и важничает без основания, все, что бездушно и фальшиво, вое, что только фасад красоты и грации, все, что лжет. Когда художник, желая „делать красивее", изображает весну более зеленой, восход более розовым, молодые уста более алыми, он творнт безобразие, потому что он лжет. Когда он скрадывает гримасу страдания, дряхлость старости, мерзость разврата, когда он приглаживает природу, стушевы- вает, наряжает, умеряет ее с целью понравиться публике, он творит безобразие, потому что он боится правды. Для художника, достойного этого имени, все прекрасно в природе; его глаз, смело воспринимая реальную правду, читает в ней, как в открытой книге, всю внутреннюю правду. — Ну,—сказал он после короткого молчания,—что же вы те- перь думаете о ходячем мнении относительно греческой скульп- туры? — Говорят,—это учение усердно распространяется академи- ческой школой,—что древние, поклоняясь идеалу, презирали плоть, считая се низменной и простой, и что в своих произве- дениях они пренебрегали бесчисленными деталями реальной материн. Говорят, что они хотели превзойти природу и создать упро- щением форм отвлеченную красоту, которая действовала бы только па разум, а не возбуждала бы чувственности. Говоря таким языком, академическая школа якобы следует за греческими художниками и подражает им. Но, поправляя природу, она оскопляет ее и низводит до сухих, холодных, упро- щенных контуров, ненчеющих ничего общего с правдой. Вы только что убедились, до какой степени они заблу- ждаются. Конечно, греки, с их строго последовательным умом, ин- стинктивно выделяли существенное и подчеркивали главные черты человеческого тина. Но никогда они ие жертвовали жи- вым для деталей. ,