Мастера искусства об искусстве. Том III

„То, чего мне нехватает,—говорил он, стоя перед своими тремя черепами,—это выполнения (réalisation). Я добьюсь, мо- жет быть, этого, по я стар и могу умереть раньше, чем до- стигну этоіі высшей цели". „Выполнить, как венецианцы!" Потом он вернулся к мысли, которую он часто высказывал впоследствии: „Я хотел бы быть принятым в Салон Бугро 1 ; я прекрасно знаю, что является препятствием для меня: это то. что я недостаточно выражаю; моя особенная манера видеть (l 'optique) не играет здесь ни- какой роли". Итак, в течение месяца моего пребывания в Э к с с я видел его трудящимся над картиной „Три черепа на фоне ковра". Это произведение Сезанна я считаю его завещанием. Картина менялась в красках и формах почти ежедневно, несмотря на то, что она могла быть снята с мольберта, как законченная вещь, еще тогда, когда я ее увидел в первый раз 2 . Я назвал бы способ его работы размышлением с кистью в руках. В этот день он опять отправился к горе Святой Виктории продолжать акварель. Я до конца его работы оставался с ним. Его прием в работе был очень своеобразен, абсолютно не похож на обычные приемы и чрезвычайно сложен. Он начинал с тени, делая ее пятном; затем это пятно он покрывал сверху более широким пятном и снова крыл его третьим, четвертым... и так до тех нор, пока все переходы вылепливали предмет, рас- цвечивая его в то же время. Я понял тотчас, что его работой руководил закоп гармонии, что все эти красочные отношения были заранее намечены в его .мозгу; он поступал в общем так, как это делали старинные ткачи, заставляя следовать уступами родственные цвета до тех пор, пока они не встречали контраст- ного себе цвета. Я почувствовал тотчас же, что подобный ме- тод, будучи применен к нисанню с натуры, создавал как бы противоречие, гак как всякая придуманная формула легче под- чиняется свободному творчеству, чем писание с натуры. Чтобы следовать природе с наивностью ребенка, нужно было отказаться от предвзятой мысли, действовать, не рассуждая, наблюдать и запечатлевать—и больше ничего. Ну, а его метод был совсем не таков: обобщая законы, он извлекал из них принципы, ко- торые применял условно; таким образом, он толковал, а не списывал то, что видел. Его особенность видеть была больше в его мозгу, чем в зрении.