Лекции по эстетике. Книга вторая

РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ

94

отражает самого себя из нее в утвердительном своем удовлетворе нии и интимности. А с другой стороны, это же самое содержание низводится духом до степени чистой случайности, которая не мо жет притязать на самостоятельную значимость, так как дух не находит в ней своего истинного существования; поэтому он при- ходит к единству с самим собою лишь тогда, когда разрушает для самого себя это конечное духа и природы как конечное и отри цательное. (3) Наконец, что касается отношения всего этого содержания к способу его воплощения, то соответственно только что сказан ному сначала кажется, что (а) содержание романтического искусства, по крайней мере поскольку дело идет о божественном, очень сѵжено. Ибо, пре жде всего, как выше уже указывалось, природа здесь обезбожена; моря, горы, реки и долины, источники, время и ночь, равно как и всеобщие процессы природы, потеряли свое значение по от ношению к изображению и содержанию абсолютного. Создания природы не подвергаются больше символическому расширению; у них отнято определение, согласно которому их формы и дея тельности способны быть чертами божественного. Ибо все ве ликие вопросы о возникновении мира, вопросы о том, откуда идет, для чего существует и куда направляется сотворенная природа и человечество, а также все символические и пластические попыт ки разрешить и изобразить эти проблемы исчезли благодаря от кровению бога в духе. В духовной же области пестрый, кра сочный мир с его классически оформленными характерами, дей ствиями, событиями также сосредоточился в одну световую точку абсолютного и его вечной истории искупления. Благодаря этому все содержание концентрируется на внутренней жизни духа, на чувстве, представлении, на сердце, стремящемся к единению с правдой, ищущем и добивающемся порождения, сохранения бо жественного в субъекте и не столько желающем осуществлять цели и предприятия в мире ради мира сего, сколько стремящемся иметь единственным существенным предприятием внутреннюю борьбу человека в себе и его примирение с богом; тут дело идет лишь об изображении личности и ее сохранении, равно как и о ме рах, необходимых для этой цели. Героизм, который здесь может выступить иа сцену, не есть героизм, дающий по своему почину законы, устанавливающий учреждения, создающий и преобразую щий ситуации, а гепоиам исконности. Для пего все уже опреде лено и установлено высшей властью. Ему поэтому остается только задача приводить в порядок, согласно этому заранее данному за кону, земные дела, применять то высшее, в себе и для себя зна чимое, к преднайденному миру и дать высшему силу в земных делах. Но так как это абсолютное содержание представляется сжатым в одну точку субъективной задушевности (Gemuths) и, стало быть, всякие процессы заключены во внутреннюю че ­