Лекции по эстетике. Книга вторая

РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В .ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ

92

из той отделенности от себя самого, внутри которой конечное и природное, непосредственность наличного бытия, естествен ные чувства определены как отрицательное, дурное, злое; впер вые путем преодоления этого ничтожества можно вступить в цар ство истины и удовлетворения. Мы должны поэтому понимать и изображать духовное примирение только как деятельность, как движение духа, как процесс, в ходе которого возникают уси лия и борьба и выступают в качестве существенного момента боль, смерть, скорбное чувство ничтожности, муки духа и тела. Ибо, подобно тому как бог сначала отделяет от себя конечную дей ствительность, так и конечный человек, начинающий с самого себя, пребывая вне царства божия, получает задание воз выситься к богу, отделить от себя конечное, совлечь ничтожность и посредством этого умерщвления своей непосредственной дей ствительности стать тем, что бог в своем явлении как человек сделал объективным, представляющим собою истинную действи тельность. Бесконечная боль этой жертвы наисобственнейшей субъективности, страдание и смерть, которые в большей или мень шей степени были исключены из изображения классическим ис кусством или, скорее, выступали в нем лишь как страдание фи зическое, лишь в романтическом искусстве приобретают свою настоящую необходимость. Нельзя сказать, чтобы греки пони мали смерть в ее существенном значении. Ни природное как таковое", ни непосредственность духа в его единстве с телесным не считалось ими чем-то в самом себе отрицательным, поэтому смерть была для них лишь абстрактным прехождением вне стра ха и ужаса, приостановкой без дальнейших неизмеримых по следствий для умирающего индивидуума. Но когда субъектив ность в ее духовном внутри-себя-бытии обретает бесконечную важность, тогда отрицание, которое носит в себе смерть, есть отрицание самого высокого и важного; поэтому оно страшно. Оно представляет умирание души, которая тем самым может считать себя по существу отрицательной, навсегда отрезанной от счастья, абсолютно несчастной, осужденной на вечные муки. Напротив, греческая индивидуальность, рассматриваемая как духовная субъективность, не приписывает себе этой ценности; она поэтому может себе разрешить окружить смерть светлыми образами. Ибо человек испытывает страх лишь за то, чтб пред ставляет для него большую ценность. Но жизнь обладает этой бесконечной ценностью для сознания лишь в том случае, когда субъект в качестве духовного, самосознательного, является един ственной действительностью; в справедливом страхе он считает самого себя отринутым через смерть. Но, с другой стороны, смерть для классического искусства не приобретает того утвердитель ного значения, которое она получает в романтическом искусстве. Греки не относились серьезно к тому, чтб мы называем бес смертием, Лишь для позднейшей рефлексии субъективного со-