Лекции по эстетике. Книга вторая

КЛАССИЧЕСКАЯ ФОРМА ИСКУССТВА 6? быть отведена широкая роль лишь в отношении черт, вносящих большую определенность в представления об индивидуальности богов. (П) й алее > так как бог делается предметом человеческого пред ставления и скульптура еще в большей мере изображает его в те лесном, реальном облике, с которым затем человек в культе опять- таки приходит в соприкосновение в богослужебных действиях, то благодаря этому отношению получается также новый материал для сферы положительного и случайного. Что, например, извест ные животные или плоды приносятся в жертву тому или другому из этих богов, что в такой-то процессии выступают жрецы и народ, в такой-то последовательности совершаются отдельные культо вые действия — все эти обстоятельства, накопляясь, порождают разнообразнейшие отдельные черты. Ибо каждое такое действие имеет бесконечное множество сторон и внешних моментов, кото рые сами по себе в зависимости от случая могли бы быть такими или также и иными. Но, входя в состав некоего священнодействия, эти внешние моменты должны быть не произвольным, а твердо установленными и иметь тенденцию переходить в сферу симво лического. К таким внешним чертам относятся, например, цвет одежды, у Вакха — цвета вина, а также козлиная шкура, в кото рую закутывали тех, которым предстояло быть посвященными в мистериях; точно так же сюда принадлежат одеяние и атри буты богов, лук пифийского Аполлона, бич, посох и бесчисленные другие внешние подробности. Однако такие вещи постепенно де лаются исключительно лишь по привычке, никто уже больше не ду мает при их выполнении о первоначальном мотиве. То, что мы пу тем ученых исследований могли бы обнаружить в качестве значе ния, представляет собою чисто внешнее действие, которое человек совершает вместе с другими из непосредственного интереса, в шутку, забавляясь, наслаждаясь данным моментом, или как акт благоговейного молитвенного настроения, или просто потому, что оно стало обычаем, непосредственно установлено и совершается также и другим. Если, например, у нас молодые парни зажигают летом огни в Иванову ночь, то это чисто внешний обычай, в котором настоящее значение этих действий так же отступило па задний план, как в сложных фигурах праздничных танцев греческих юно шей и девушек, туры которых, будучи похожи на извилистые ходы лабиринта, подражали скрещивающимся движениям планет. Они не танцуют, чтобы при этом размышлять; их интерес ограничи вается танцем и его прекрасным движением, полным вкуса, изящ ной праздничности. Все то значепие, которое составляло первона чальную основу и воплощение которого для представления и чувственного созерцания носило символический характер, превра щается, стало быть, вообще в представление фантазии. Подроб ности этого последнего допускаются нами словно сказка или рас сматриваются, как это имеет место в исторических произведениях, 5 *