Лекции по эстетике. Книга вторая

КЛАССИЧЕСКАЯ ФОРМА ИСКУССТВА

57

(^) Они представляются поэтому поднявшимися в своей красбте над собственной телесностью, благодаря чему возни кает разлад между их блаженным величием, представляющим собою некое духовное внутри себя бытие, и их красотой, внеш ней и телесной. Дух как будто всецело погружен в свое внешнее обличие и, вместе с тем, кажется вышедшим из последнего, по гружённым лишь в себя. Это как бы странствование бессмерт ного ’ бога среди смертных людей. В этом отношении греческие боги производят впечатление, при всем различии все же сходное с тем, которое произвел на меня сделанный Раухом бюст Гёте, впервые мною увиденный. Вы его также видели: это высокое чело, могучий, повелитель ный нос, открытый взор, округлый подбородок, созданные для беседы губы, одухотворенная посадка хорошо очерченной головы; взгляд, обращенный в сторону и одновременно не сколько вверх, и вместе с тем вся полнота вдумчивой, благо склонной человечности. Прибавьте к этому сильно развитые мускулы лба, лица, всего, свидетельствующего о чувстве, стра стях, и при всей полноте жизни — спокойствие, мир, величие в старости; а затем рядом с этим вялость губ, западающих в без зубый рот, дряблость шеи, щек, благодаря чему нос кажется еще более могучей башней, лоб еще более высокой стеной. — Мощь этого твердо поставленного облика, сведенного преимущественно к тому, что неизменно, в ее непринужденных деталях подобна величавой голове, облику жителей Востока в их широких тюр банах, пусть болтается их плащ и шлепают туфли. Здесь перед нами твердый, могучий, вневременный дух, который, нося маску облекающей его смертности, намерен сбросить с себя этот покров, а пока что еще дозволяет ему вольно и свободно вокруг себя бол таться. Так представляются нам также и боги поднявшимися со сто роны этой высокой свободы и духовного спокойствия выше своей телесности; поэтому при всей красоте и законченности своей внешней формы, своих членов, боги все же ощущают их как что-то лишнее. И, однако, весь их телесный облик полон жизни, насквозь одушевлен, тождествен с духовным бытием, нераз лучен с ним, без всякого расхождения твердого в себе костяка и мягких частей. Дух не уходит, не отлетает от тела, а оба — дух ■ и тело — составляют единое прочное целое, из которого внутри- себя-бытие духа лишь тихо выглядывает с удивительной уве ренностью в самом себе. (уу) Н о так как выше намеченный антагонизм существует, не выступая, однако, как различие и отделение друг от друга внутренней духовности и ее внешности, то заключающееся в нем отрицательное именно поэтому имманентно указанному нераз дельному целому и выражено в нем же самом. Это и есть в рамках этого духовного величия то дуновение, аромат скорби, которое