Лекции по эстетике. Книга вторая

РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ

42

вильное божественное чутье (Sinn) греков рассматривало выхожде- иие в необъятную, неопределенную ширь не как что-то высокое для человека, как оценивается новейшая страстная тоска, а как муку; оно указало ей место в Тартаре. (у) Если мы теперь поставим в общем виде вопрос: что должно было отныне отступить на задний план для классического искус ства и уже более не вправе считаться окончательной формой и адекватным содержанием, то это прежде всего стихии природы. Тем самым отпадает для мира новых богов смутное, фантастиче ское, неясное, всякая дикая смесь природного и духовного, внутри себя субстанциальных значений и случайных внешних черт. В этом мире более неуместны порождения необузданного представления, еще не сознавшего меры духовного; опи справед ливо должны избегать яркого света дня. Ибо можно сколько угодно прикрашивать великих кабиров, корибантов, образы по рождающей силы и т. д., все же такого рода воззрения (я уже не говорю о старой Баубо, которую Гёте заставляет скакать по Блоксбергу на супоросой свинье) по всему своему характеру более или менее еще принадлежат сумеркам сознания. Лишь ду ховное выступает при ясном дне; все то, что не проявляет себя и не доводит себя в самом себе до ясного толкования, это недухов ное, которое снова канет обратно в ночь и тьму. Духовное же проявляет себя и тем, что оно само определяет свою внешнюю форму, очищает себя от произвола фантазии, расплывчатости обликов и других смутных символических придатков. Аналогично этому мы находим, что теперь человеческая дея тельность, поскольку она ограничивается чисто естественными потребностями и их удовлетворением, отодвигается на задний план. Древнее право — Фемида, Дике и т. д., — не будучи определено законами, берущими свое происхождение в самосо- знательном духе, теряет свою неограниченную силу, а также и наоборот, чисто локальные черты, хотя они еще и примешива ются, подвергаются превращению в общие фигуры богов, в ко торых они еще остаются только как не успевший исчезнуть след прошлого. Ибо, подобно тому как в Троянской войне греки боро лись и победили как одип парод, так и гомеровские боги, имев шие уже позади себя борьбу с титанами, являются устойчивым и определенным миром богов, который затем окончательно все более и более упрочивался и определялся благодаря позднейшей поэ зии и пластике. Несокрушимо прочным является, что касается содержания греческих богов, исключительно только дух, но пе дух, взятый в его абстрактно-внутреннем характере (in seiner Innerlichkeit), а дух как находящийся в тождестве со своим внешним, соответственным ему существованием, подобно душе и телу у Платона, дух, слитый со своим внешним воедино до того, что становится с ним одной природы; в этой прочности он, как бы вылитый из одного куска, божествен и вечен. —