Лекции по эстетике. Книга вторая

РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ

34

ное ведение бога, носит совершенно неопределенный внешний ха рактер, или, иначе говоря, имеет абстрактно внутренний характер слова, и само содержание благодаря своей двусмысленности за ключает в себе возможность разлада, то в классическом искусстве изречения оракула составляют один аспект содержания и стано вятся важными — не в скульптуре, а в поэзии и преимущественно в поэзии драматической. Они по существу уместны в классиче ском искусстве потому, что в нем человеческая индивидуальность еще не взобралась на вершину внутреннего переживания (Іпнег- lichkeit), где субъект черпает решение относительно своего образа действия только из самого себя. То, что мы в нашем смы сле слова называем совестью, здесь еще не нашло себе места. Греческий человек часто, правда, действует, руководясь собствен ной страстью, дурной и хорошей, однако подлинный пафос, кото рый должен его одушевлять и в самом деле одушевляет, имеет своим источником богов; их содержание и могущество составля ют всеобщий характер такого пафоса. Герои или исполнены им непосредственно, или же они спрашивают совета у оракула, когда богине появляются сами перед их глазами, чтобы повелеть им совершить определенное деяние. (Ъ) Подобно тому как в изречении оракула содержание нахо дится в ведающих и валящих богах, а формой внешнего явления служит абстрактно внешнее и природное, так, с другой стороны, природное, если рассматривать его по его всеобщим силам и ока зываемым им действиям, становится содержанием, из которого самостоятельная индивидуальность еще должна будет с усилием выбраться; оно получает по своей ближайшей форме лишь фор мальное и поверхностное олицетворение. Отвержение этих чисто природных сил, антагонизм и борьба, посредством которых они побеждаются, есть как раз тот важный пункт, за который мы обя заны благодарить прежде всего подлинно классическое искус ство; его поэтому мы подвергнем более тщательному рассмо трению. (а) Первое замечание, которое мы можем тут сделать, ка сается того обстоятельства, что теперь мы имеем дело пе с завер шенным по существу своему и лишенным чувственного характера богом в качестве начала всех вещей, как это было в мировоззре нии, имеющем своим предметом возвышенное, или отчасти даже в мировоззрении индусском. В классическом искусстве, напротив, начальным пунктом являются боги природы, и притом сначала более общие силы природы, — древний Хаос, Тартар, Эреб — все эти дикие подземные существа, затем Уран, Гея, титанический Эрос, Кронос и т. д. Из них возникают затем впервые более определен ные силы, как, например, Гелиос, Океан и т. д., которые стано вятся природной основой для позднейших духовно индивидуали зированных богов. Здесь, следовательно, снова появляются изо бретенные фантазией и развитые искусством теогония и космого ­