Лекции по эстетике. Книга вторая

326

СИСТЕМА ОТДЕЛЬНЫХ ИСКуССТВ

и духовным, как это требует идеал скульптуры. Боль, страдания тела и духа, мученичество и раскаяние, смерть и воскресение, духовная субъективная личность, прочувствованность (Innig- keit), любовь, сердце и задушевность (G-emilth) — все это под линное содержание религиозной романтической фантазии — не являются таким предметом, которому абстрактный внешний •облик как таковой в его пространствепной цельности и материаль ное в своем не идеально положенном чувственном наличном бытии могли бы доставить безусловно соответствующую форму и столь же созвучный материал. Поэтому в романтическом искусстве ■скульптура не задает основного топа для остальных искусств и для всей жизни, как в Греции, а уступает свое место живописи и музыке как более подходящим искусствам души (der Inner- lichkeit) и свободной частности внешнего, проникнутой внутрен ним. Мы, правда, находим, что и в эпоху христианства также раз носторонне занимались скульптурой на дереве, мраморе, бронзе, изготовлением серебряных и золотых изделий, причем часто до ходили до большого мастерства; но все же скульптура не являет ся тут тем искусством, которое, подобно скульптуре греческой, давало бы действительно адекватное изображение бога. Религи озная романтическая скульптура, напротив, в большей степени, чем греческая, остается украшением архитектуры. Святые поме щаются по большей части в нишах башенок и контрфорсов или у входных врат. Рождение же, крещение, история страстей и вос кресения и множество других событий из жизни Христа, гран диозные сцены страшного суда и т. д. в силу своего внутреннего разнообразия скорее пригодны для рельефа на церковных вратах, на церковных стенах, купели, седалищах хора и т. д. и легко пере ходят в арабески. Вообще здесь ввиду духовного характера души (der geistigen Innerlichkeit willen), выражение которой преобла дает, вся скульптура разрешает себе в большей степени приме нение живописного принципа, чем это дозволительно пластике идеальной. С другой стороны, скульптура проникает в более обы денную жизнь и получает благодаря этому портретный характер, который она также не устраняет из религиозных изображений. Сюда, например, относится человек с гусями — па рынке в Нюрн берге — его очень высоко ценили Гёте и Мейер; это крестьян ский парень, в высшей степени живо представленный в бронзе (ибо мрамор к этому не подходит); он несет в каждой руке по гусю для продажи. Также и множество скульптур, находящихся в церкви святого Севальда и во многих других церквах и зданиях, в особенности же из эпохи, предшествовавшей Петру Фишеру, дают при изображении религиозных предметов, например, исто рии страстей, отчетливое представление об этих частностях формы, выражения, мин и жестов, передающих преимущественно разные степени страдания. Поэтому романтическая скульптура, которая довольно часто