Лекции по эстетике. Книга вторая

СИСТЕМА ОТДЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ

288

свою супругу голой, дабы убедить его, что она красивейшая из женщин. Она, от которой должна была быть сохранена эта тайна, все-таки узнает о нанесенном ей позоре, так как она видела, как Гигес, который был спрятан в спальне, проскользнул в дверь. На следующий день она в гневе велела позвать к ней Гигеса и заявила ему, что так как царь нанес ей эту обиду и Гигес видел то, чего ему не подобало видеть, то она предоставляет ему лишь следующий выбор: либо он в наказанье убьет царя, а затем будет владеть ею и царством, либо он умрет. Гигес выбирает первое и после убийства царя овладевает престолом и ложем вдовы. Напротив, египтяне часто или по большей части делали свои статуи нагими, так что на мужских фигурах были только перед ники, на фигуре же Изиды одежда была обозначена только тонкой, едва заметной каймой вокруг ног; делалось это, однако, не из-за отсутствия стыдливости и не вследствие любви к красоте органиче ских форм. Ибо при их символической точке зрения, можно ска зать, было важно не оформление соответственного духу явления, а лишь значение, сущность, представление о том, что образ дол жен вызывать в сознании; они, таким образом, оставляли челове ческий образ в его естественной форме, которую и отображали очень верно, не задумываясь о дальнейшем, более или менее близком соответствии духу. (?) Наконец, у греков мы находим и то и другое — как нагие, так и одетые фигуры. Таким же образом они поступали и в дейст вительности: они носили одежду, а с другой стороны, считали для себя честью то обстоятельство, что они первые стали бороться нагими. В частности лакедемоняне были первыми, боровшимися без одежды. Однако у них это происходило пе из чувства красоты, а из упрямого равнодушия к нежному и духовному, к тому, что содержится в стыдливости. Греки, национальному характеру ко торых было столь же свойственно интенсивное чувство личной индивидуальности, как она непосредственно наличествует и духовно одушевляет их существование, сколько и любовь к сво бодной прекрасной форме, должны были перейти и к тому, чтобы художественно разрабатывать само по себе человеческое в его непосредственности, телесное, как оно принадлежит человеку и пронизано его духом; они превыше всего ставили человеческий образ как образ, так как он — ’ самое свободное и прекрасное. В этом смысле они не из равнодушия к духовному, а из равноду шия к лишь чувственной стороне вожделения решительно отбро сили ради красоты ту стыдливость, которая не допускает показа чисто телесного в человеке; много их фигур дано вполне наме ренно нагими. Но столь же мало можно было провести вполне последователь но это отсутствие всякого рода одежды. Ибо, как я уже-'раньше заметил, говоря об отличии между головой и остальными чле нами тела, нельзя в самом деле отрицать, что духовное выражение