Лекции по эстетике. Книга вторая

215

АРХИТЕКТУРА

занимающейся сочетанием, соединением, переплетением различ ных созданий природы. Для подобного рода архитектурного орнамента, при изобретении которого фантазия может прибе гать к самым разнообразным обрамлениям, употребляя его в ме бели и одежде, в дереве, камне и т. д., главным определением и основной формой является то, что растения, листья, цветы, животные приближены к рассудочным, неорганическим формам. Поэтому часто находили, что арабески имеют принужденный вид, изменивший органическим формам, вследствие чего их часто порицали и ставили искусству в упрек пользование ими. В осо бенности тут подвергалась упрекам живопись, хотя сам Рафаэль занимался в широких размерах писанием арабесок; они были полны величайшей прелести, остроумия, разнообразия и гра ции. Несомненно, что арабески как в отношении органических форм, так и того, что касается законов механики, противны при роде. Однако этого рода противность природе есть не только право искусства вообще, но даже обязанность архитектуры; единственно только благодаря этому живые формы, которые помимо этого не подходят для зодчества, становятся приспо собленными к истинно архитектурному стилю и приводятся в гар монию с ним. Более всего приближается к такому соответствию мир растений. Им пользуются расточительно для арабесок и па Востоке, ибо растения еще не являются чувствующими ин дивидуумами и сами просятся быть употребленными для архи тектурных целей, так как образуют покрытия и затенения, за щищающие от дождя, лучей солнца и ветра; в целом они не от личаются свободным, вырвавшимся из рабства рассудочной за кономерности, колебанием линий. При архитектурном их упо треблении и помимо этого уже правильные листья делаются еще более правильными, получают еще более определенную закруг ленность или прямолинейность. Вследствие этого все, что можно было рассматривать как противное природе искажение и при нужденность растительных форм, должно быть по существу рас ценено как адекватное преобразование для собственно архитек тонических целей. Итак, подлинное зодчество, применяя колонну, переходит от исключительно органических форм к рассудочной целесооб разности, а от последней — к приближению к органическому. Об этих двух исходных точках — о потребности в собственном смы сле этого слова и о внецелесообразной самостоятельности архи тектуры — было необходимо здесь упомянуть, ибо истинная ар хитектура есть соединение обоих принципов. Прекрасная колонна исходит из формы, встречаемой в природе; эта форма потом преоб разуется в столб, в форму правильную и рассудочную.