Лекции по эстетике. Книга вторая

1176

СИСТЕМА ОТДЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ

пульс самой свободной жизни, в каком бы пункте мы ни рассмат ривали художественное произведение, но это такая жизненность, которая по существу являет лишь единое целое, она — лишь выражение единого содержания, единой индивидуальности, еди ного действия. При такой истинной жизненности мы находим вместе с тем, что по всему произведению разлито дыхание грации. Грация есть обращение к слушателю, зрителю, обращение, которое стро гий стиль отметает. Однако, хотя Харита, Грация, и оказывается только благодарностью, услужливостью по отношению іс другому, она все же в идеальном стиле всецело свободна от всякой погони за успехом. Более умозрительно мы можем объяснить себе это следующим образом. Суть предмета есть концентрированное суб станциальное, нечто для себя завершенное. Но так как она бла годаря искусству вступает в область явления и, следовательно, так сказать, старается быть для других, перейти от своей внут ренней простоты и чистоты (Gedigenheit) к дифер епциации, разде лению и разрозненности, то это дальнейшее развитие, направлен ное к тому, чтобы существовать для других, следует принимать как бы за желание угодить со стороны сути (Sache), поскольку кажется, что она для себя не нуждается в этом более конкретном существовании и все-таки для нас полностью вливается в это су ществование. Такому роду привлекательности разрешается про явиться на этой ступени развития искусства лишь в том случае, если субстанциальное, как остающееся внутри себя, существует также, и не заботясь о грации своего проявления, послед няя расцветает, обнаруживаясь лишь как некое излишество. Это безразличие внутренней уверенности тс своему паличному бытию, это ее спокойствие внутри себя и составляют прекрас ную небрежность грации, которая непосредственно пе при дает никакого значения этому ее явлению. Именно здесь следует вместе с тем искать величия прекрасного стиля. Прекрасное, свободное искусство беззаботно во внешней форме, в которой оно не дает заметить никакого нарочитого размышления, никакой цели, никакой преднамеренности, а в каждом выражении, в каждом обороте лишь указывает па идею и душу целого. Только благодаря этому сохраняется идеальный характер прекрасного стиля, не являющегося ни резким, ни строгим; и он уже смягчается до светлой ясности прекрасного. Не причинено насилия ни од ному элементу выражения, пи одной части; каждый член яв ляется самим собой, радуется собственному существованию, но вместе с тем соглашается с участью быть лишь моментом целого. Единственно лишь это дает при наличии глубины и определенно сти индивидуальности и характера прелесть оживленности. С од ной стороны, господствует сама суть, сам предмет, но при той тщательности разработки, при той ясности и все же полноте многообразия черт, которое целиком определяет явление, де ­