Лекции по эстетике. Книга вторая

468 РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ не исключен, так как искусство больше уже пе должно изобра жать лишь то, что на одной из его определенных ступеней являет ся вполне ему родным, а может изображать все, в чем человек способен чувствовать себя, как на родной почве. Имея в виду эту обширность и многообразие материала, не обходимо прежде всего выставить требование, чтобы в отноше нии к способу трактовки материала повсюду одновременно да вала о себе знать современная жизнь духа. Современный худож ник может, разумеется, примкнуть к древним и древнейшим ху дожникам; быть гомеридом, хотя бы и последним, прекрасно; творения, которые отражают поворот романтического искус ства к средним векам, также имеют свои заслуги. Однако одпо де ло — эта общезначимость, глубина и своеобразие материала, а другое — способ его трактовки. Никакой Гомер, Софокл и т. д., никакой Данте, Ариосто или Шекспир пе могут снова появиться в наше время. То, что так значительно было воспето, что так свободно было высказано, высказано до конца: все это — мате риалы, способы их созерцания и постижения, которые пропеты до конца. Лишь настоящее свежо, все остальное блекло и бледно. Хотя мы и должны упрекнуть французов касательно историче ской верности и подвергнуть их критике в отношении красоты за то, что они изображали греческих и римских героев, китайцев и перуанцев, как французских принцев и принцесс, и приписы вали им мотивы и взгляды эпохи Людовиков XIV и XV, однако если бы только мотивы эти и взгляды были сами по себе глубже и прекраснее, то в этом перенесении в область современности вовсе не было бы ничего плохого для искусства. Напротив/все материалы, из жизни какого бы народа и какой бы эпохи их ни черпали, обретают свою художественную правду только как носители живой современности, что наполняет сердце человека, в нем отражаясь, и заставляет нас чувствовать и представлять себе истину Проявление и деяние непреходяще-человеческого в самом многостороннем его значении и бесконечных преобразо ваниях — вот что в этом сосуде человеческих ситуаций и эмоций может составлять теперь абсолютное содержание нашего искус ства. Если, установив вообще, в чем состоит своеобразие содер жания, свойственное этой ступени, мы оглянемся назад на то, что мы в конце рассматривали как формы разложения романтиче ского искусства, то окажется, что мы-по преимуществу отмс тили, с одной стороны, распад искусства, подражательное изобра жение внешне объективного в случайности его облика, а, с другой стороны, напротив, освобождение в юморе субъективности в ее внутренней случайности. Подводя итоги, мы можем теперь еще обратить внимание па то, что в рамках приведенного ранее мате риала получается объединение этих крайностей романтического искусства. Подобно тому как, говоря о поступательном движении,