Лекции по эстетике. Книга вторая

455

РОМАНТИЧЕСКАЯ ФОРМА ИСКУССТВА

3. Разложение романтической формы искусства Последнее, что нам остается еще сделать, это установить мо мент, с которого романтическое, которое в себе (an sich) уже яв ляется разложением классического идеала, начинает фактически выступать как разложение. Здесь мы сразу же должны принять во внимание совсем слу чайный и внешний характер того материала, которым овладе вает художественная деятельность и который она формирует. В пластике классического искусства субъективная внутренняя жизнь так ориентируется на внешнее, что это внешнее являет собственный образ самого нутра и пе исходит из него к само стоятельному существованию. Напротив, в романтическом ис кусстве, где внутреннее переживание отступает в себя, сово купное содержание внешнего мира обретает свободу, возможность самостоятельно развертываться и сохраняться в согласии со своим своеобразием и частными чертами. И наоборот, когда субъек тивное, внутреннее, душевное переживание становится суще ственным моментом для изображения, тогда такой же случай ностью будет определяться, в какое из содержаний внешней действительности и духовного мира будет вживаться душа. Ро мантическая внутренняя жизнь в состоянии поэтому обнаружи вать себя при всяких обстоятельствах. Она может сказаться в огромном множестве положений, состояний, отношений, блужда ний, переплетений, конфликтов и удовлетворений, ибо предме том поисков, предметом, приобретающим значимость, является только субъективное ее оформление в ней же самой, выражение и способ восприятия души, а пе объективное в себе и для себя значимое содержание. Поэтому в изображениях романтического искусства все находит себе место: все жизненные сферы и явле ния, самое большое и самое маленькое, самое высокое и самое ничтожное, нравственное, безнравственное и злое; в особенности, чем больше это искусство обмирщается, тем больше и больше оно внедряется в конечные явления мира. Эти явления становятся излюбленными предметами его изображения, оно обеспечивает им полную значимость, и художник чувствует себя хорошо, изоб ражая их такими, каковы они есть. Так, например, у Шекспира мы встречаем наряду с изображением самых возвышенных обла стей и важнейших интересов также й изображение самых незначи тельных и второстепенных явлений, потому что у него действия персонажей уходят в самый конечный контекст жизни, дробятся и рассеиваются, переходя в круг случайностей, причем все имеет свое значение. В «Гамлете», например, мы видим наряду с коро левским двором также и часовых, в «Ромео и Джульетте» — челядь, а в других пьесах еще, кроме того, шутов, болванов и вся кого рода низменные вещи повседневной жизни: кабаки, из возчиков, ночные горшки и блох, точно так ясе как в религиозном